Виски больше не казалось ему подкрашеным самогоном. Призывные улыбки девчонок больше не смущали и не вгоняли в краску. А руки как-то сами собой пристраивались на гибких талиях и точеных бедрах соблазнительниц. И когда высокая мулатка с глазами чернее ночи и губами цвета переспелой вишни поманила Тима за собой, он не раздумывал. Он уже взрослый, он в команде, в кармане у него без малого две тысячи долларов, так Коляныч оценил его поездку во Францию, а прошлое не имеет никакого значения. Тимофей Чернов здесь, в Сенегале, переродился в Счастливчика Тима, отчаянного, удачливого, любящего веселье и женщин.
Чем-то он мулатку зацепил. Она потом еще долго не давала Тиму уснуть, гладила по влажным волосам, всматривалась в глаза, что-то шептала на непонятном, певучем языке. Он отключился под аккомпанемент этих чужих слов. Ему снились яркие сны. В этих снах были все: и Коляныч, и Ассан, и мулатка, имени которой он так и не удосужился узнать, и он сам, отчаянный, удачливый Счастливчик Тим. А утром, когда Тим проснулся, оказалось, что нет никакой мулатки с глазами чернее ночи и губами цвета переспелой вишни. Приснилось? Примерещилось?
Он уже решил было, что примерещилось, когда обнаружил на своей шее медальон – прощальный подарок девушки из ночных видений. На бронзовом диске маленьким блестящим смерчем сворачивалась спираль; медальон выглядел одновременно примитивно и завораживающе. И снимать его совсем не хотелось…
Ассан долго рассматривал сначала медальон, потом Тима.
– Это талисман, – сказал, наконец, – не снимай его, Счастливчик, он приносит удачу.
Почему-то Тим так и думал, чувствовал, что это не простая побрякушка, а что-то особенное.
– Ты веришь в такие вещи? – спросил небрежно, не хотел, чтобы Ассан понял, что сам он верит безоговорочно.
– Это очень сильный амулет. Я, честно говоря, удивлен, что она отдала его тебе.
– Не веришь в мою чертовскую привлекательность?
– Такой амулет надевают на шею человеку, который ходит по краю, – сказал Ассан без тени улыбки, – человеку, помеченному смертью.
– Я помечен смертью? – В животе вдруг стало холодно. Волосы на загривке зашевелились.
Ассан пожал плечами:
– Она так решила.
– А кто она такая, черт побери?!
– Не знаю. Это же ты провел с ней ночь, а не я.
– Я даже лица ее вспомнить не могу. – Тим взъерошил волосы. – Глаза, губы помню, а больше ничего. Она еще шептала что-то непонятное. Я уснул, а она ушла.
– Они всегда уходят.
– Кто?
Ассан снова пожал плечами.
– И что мне теперь делать с этой штуковиной? – Тим посмотрел на амулет.
– Носи его, Счастливчик.