– Со штанами-то как раз полный порядок, – огрызнулась она.
– Тогда что вас смущает?
– Ваша куртка.
– А что с ней не так?
– С ней все так, просто в доме верхнюю одежду принято снимать и обувь тоже.
Тимофей Чернов скользнул по ней задумчивым взглядом, потом кивнул.
– Вы правы, Олимпиада Витальевна.
Он нырнул под стол, почти тут же вынырнул и поставил прямо на столешницу пару кроссовок. Невоспитанный дикарь…
– Так лучше?
Она покосилась на кроссовки, презрительно поморщилась.
– Ах, еще куртка! Прошу прощения. – Он снял штормовку, повесил на спинку кресла. – Все? Я вас удовлетворил?
Липа кивнула, сглотнула колючий ком. И ничего он ее не удовлетворил, но напугал ее до полусмерти. Теперь мысль о том, что ее странный сосед может оказаться маньяком, не выглядела такой уж нереальной, потому что… – она попятилась, – потому что у порядочных граждан нет уродливых шрамов, замаскированных не менее уродливой татуировкой. Потому что приличные люди не носят на поясе ножи в потертых кожаных ножнах. Потому что приличные люди не смотрят на девушек исподлобья так, что хочется бежать куда глаза глядят…
– Что? – спросил он очень вежливо и сделал шаг к Липе.
– У вас нож. – Она из последних сил старалась казаться смелой, но голос предательски дрогнул.
– Нож? – Тимофей Чернов рассеянно похлопал себя по бедру. – Ах, нож! Простите, старая привычка. – Он отстегнул ножны, положил их на стол рядом с кроссовками.
Старая привычка. Насколько старая? Где приобретаются такие экзотические привычки? Бандитская морда, шрам, татуировка, нож – все одно к одному…
Мамочки! Ей в соседи достался уголовник, зэк… Вот откуда это чувство противоречивости. Это все равно как раскрасить боевой пистолет веселенькими красками и назвать его невинной игрушкой. Краска ничего не изменит – пистолет как был, так и останется орудием убийства. И этот человек – он точно такой же – боевая машина, небрежно замаскированная под добропорядочного обывателя.
– Не бойтесь, Олимпиада Витальевна, – он ей улыбнулся, и от этой улыбки в жилах застыла кровь.
– Я не боюсь, – Липа облизнула пересохшие губы. – С чего вы взяли?
– Вы вспотели.
– Что?
– Я говорю – вы вспотели, а это верный признак волнения.
– Я вспотела оттого, что мне жарко, – сказала она храбро. – А вы, кажется, собирались осматривать квартиру.
– Да, мы несколько отвлеклись. Пойдемте, Олимпиада Витальевна, взглянем на мою детскую.
Больше всего на свете Липе хотелось оказаться как можно дальше от этой чертовой квартиры и от этого странного типа, но она себя переборола. Она ведь сильная. Она сумела разобраться с расистом и садистом Сашкой Котовым. Она целых три ночи провела под одной крышей с самым настоящим призраком. Что ей какой-то уголовник?!