На дне каньона бурлила горная речка, поток постепенно набирал силу. Наконец Гейб вздохнул с облегчением – на берегу он увидел кобылу и жеребенка. Соскользнув с седла, он взял веревки, знаком велел Келли оставаться на месте и направился к кобыле.
Быстро и беззвучно приблизившись к ней, он осторожно набросил веревку на шею кобылы. Жеребенок на неверных ножках стремглав помчался в сторону, но Гейб догнал его и накинул ему на шею вторую веревку. Он связал лошадям ноги, ласково погладив их. Хотелось бы ей, чтобы он так же заботился о ней! Черт, ей хотелось бы, чтобы он заключил ее в свои объятия и занялся с ней любовью прямо здесь!
Соскочив с седла, Келли плюхнулась на землю, застонала, из глаз у нее брызнули слезы.
Гейб взглянул на нее и сдержал улыбку. Отведя лошадей от реки, он привязал поводья к седлу и подошел к Келли. Посмотрев на нее сверху, он спросил:
– Никогда не ездила верхом, да?
– Ничего подобного, – огрызнулась она, когда Гейб наклонился, чтобы помочь ей. – Я в полном порядке!
Она оттолкнула его руку и с трудом поднялась. Ноги у нее были словно ватные, и она скрежетала зубами, выпрямляясь в полный рост, – Почему ты ничего не сказала? Я бы ехал не так быстро и с перерывами.
– Не хотела, чтобы ты подумал, что я нытик.
– Я никогда так не думал. – Его кривая усмешка говорила об обратном.
Келли осторожно прошла к воде, разулась и хотела вымыть ноги. Гейб подошел к ней сзади.
– Нам надо вернуться, прежде чем стемнеет. Он не коснулся ее, да она бы ему и не позволила. Он слишком возбуждал ее. Сама его близость, его дыхание, его запах. Келли хотелось того, чего она не могла от него получить. Чтобы он обнял ее, сказал, что любит, и уступил сжигавшему их ненасытному пламени. Но этого не произойдет, как бы долго она ни оставалась с ним, сколько бы раз они ни были близки. Он не откроется ей. Ей совершенно не обязательно было знать о подробностях его прошлой жизни, но они мешали ему приблизиться к ней.
Глядя на воду, Келли хотелось раздеться и дразнить его до тех пор, пока он не будет способен ни на что иное, как только заниматься с ней любовью.
Подавив стон, она снова забралась в седло.
– Что происходит?
– Ты еще спрашиваешь, Габриэль! Я бы могла изложить тебе все мое прошлое в аккуратном маленьком блокноте, но все, что касается твоей жизни, мне приходится вырывать у тебя, словно клещами.
– Чего ты от меня хочешь?
– Ничего особенного! Просто немного честности! Эти слова попали в самую точку: уж что-что, а честен-то он как раз не был.
– А что бы тебя удовлетворило, Келли? А? Что, если я тебе скажу, что родители настолько не хотели меня, что бросили в мусорный контейнер на стадионе?