Я не собираюсь быть ханжой. Всякая чувственная любовь не зло – это жизнь. И если ты сейчас Полина начнешь, как строгий моралист разоблачать меня, мой выбор, мою чувственность, что я недостаточно чиста по сравнению с тобою, я скажу тебе откровенно, что моя мораль намного чище и светлее вашей лицемерной морали.
Ты ведь не можешь мне простить, что я любовница твоего законного мужа. Или ты считаешь, что я не имею права питать к тебе мстительно-враждебных чувств, только потому, что твоя связь с Романом освящена законными узами брака? А если твой брак был заключен по расчету? Если вы сошлись как два эгоиста? Я знаю, вы чужие друг другу. Между вами связующая нить, это ребенок. Вы прикрываете гнусность своих отношений брачными отношениями, а на самом деле развратники вы, а не я.
За постелью я вижу человека, и потому они летят ко мне, а не к тебе. У вас дома быстро наступает пресыщение – а у меня никогда. И Роман всегда смотрел на меня не только как на орудие наслаждения, а я была ему еще и другом. Он уважал мою независимость, мое право свободной женщины и поэтому предложил мне стать и материально свободной.
Полина снова замахала на нее руками.
– Бога ради! Эдит. Ну, зачем мы будем нижнее белье перетряхивать.
Эдит спокойно ответила.
– К сожалению, это жизнь. А то, что у меня вырвалось лишнее, извини. Чтобы найти болячку и вскрыть нарыв у больного кричащего ребенка, хирург должен осмотреть его всего. А положение Романа, сейчас, хуже бессловесного ребенка. Он не может никому подать знак, ни нам, ни милиции. Поэтому, чем быстрее мы проведем собственное расследование, тем быстрее сможем взять правильный след.
– Чем быстрее, мы растелешимся! – подковырнул Константин Мясоедов.
– Да, чем быстрее растелешимся! И предлагаю я начать с себя. Да, Роман ушел от меня месяц назад! – повторилась Эдит. – и ушел Полина, знаешь почему? Нет, он не разочаровался во мне, ему даже в голову не приходило смотреть на другую женщину, если я находилась рядом. Он ушел к тебе, как и прошлые разы уходил, из-за Максимки. Ты правильную тактику выбрала, что не разрешала ему встречаться с сыном. Он мучился, переживал, но переломить себя не мог. Его жизнь со мною была неполноценной, ущербной. Как бы женщина ни была умна и хороша, заполнить полностью собою сердце мужчины она не может. Чаще всего огонь любви гаснет на ветру житейских трудностей, и вот здесь я ему дала все; ласку, покой, внимание.
Елизавета видела, как от этих слов передернуло Костю Мясоедова. Он сделал еще один большой глоток из стакана. А Эдит продолжала: