– Видишь, а я что говорил? – навис надо мною Данила.
Ничего, честно говоря, похожего на отметки с кладами я не видел.
– Ну, вот же смотри, – Данила тыкал пальцем в край карты, – вот одно обозначение, а вот второе.
С ума с ним сойдешь, да и только. Я тоже вроде бы что-то разглядел.
– Давай Насте позвоним, не морочь мне голову.
– А сапог принесешь?
– Принесу, – пообещал я и тут же пожалел. Что теперь деду одевать в день Победы?
Как только Настя появилась в нашей кампании, она тут же взяла бразды правления в свои руки. Мы посвятили ее в историю, рассказанную приболевшей бабкой Даниле. Настя разволновалась не на шутку и стала ругать моего приятеля.
– Не мог нас с Максом позвать?
– А я что сделал? – обиделся Данила.
Я постарался его успокоить:
– Ладно, ладно не дуйся, на обиженных воду возят. Надо еще раз книгу просмотреть.
Мы ее перелистали от корки до корки. Молодец Данила хорошо он листы прогладил. Они теперь были глянцевые и легко переворачивались. Среди старинного текста нам нигде не попалось ничего похожего на чертеж изображенный на обратной стороне обложки.
– Копия чертежа должна быть, и на лицевой стороне! – неожиданно высказала гениальную догадку Настя. У Данилы вспотел лоб.
– Что и верхнюю обложку будем курочить? – жалобно спросил он.
– А что делать? – не пожалел я приятеля. Я не столько переживал из-за его церковной книги, сколько из-за обещанного сапога. – Неси плоскогубцы.
Данила нехотя сходил за инструментом.
– Макс ты только, осторожней, кожа к деревяшке насмерть прилипла. Она не хочет отрываться.
Я взял плоскогубцы и отогнул металлические защепы крепившие кожу по краям дощечки.
– Не боись, не впервой.
Схватившись с уголка я попробовал оторвать кожу от дощечки. Она видно чем-то была приклеена. Раздался сухой треск. Обложка была разорвана прямо посередине.
– Господи, бабка убьет, – запричитал Данила. – Макс, принесешь теперь оба сапога.
Дело было сделано. Обратного хода нет. С двух сторон книга была изуродована.
– Принесу. Ладно не волнуйся. У нас еще завтра целый день есть, чтобы ее восстановить, – постарался я успокоить приятеля. Я отогнул кожу. В три головы стукаясь лбами, мы склонились над изувеченной книжкой. На нас смотрела…
Послышались разочарованные голоса:
– Ничего!
– Пусто!
– Как же так?
Если у нас с Настей в глазах сквозило разочарование, то Данила весь исчесался. Разглядывая изувеченную книгу со всех сторон, он бормотал:
– Ох, обратную сторону я еще с помощью сапога как-нибудь бы заделал, а сейчас?
– Ничего страшного, – увещевала его Настя. – Мы такую надпись сделаем, она лучше старой будет смотреться. Данила, твоя бабушка и не отличит.