Например, можно встретить исключительно древние магические методы, которые практикует йогин с целью повлиять на богов и даже устрашить их. Феноменология этого магического аскетизма архаична: молчание (мауна), суровейшие истязания плоти (ативатапас), "иссушение тела" – все это средства, используемые не только йогинами, но и царями (Мхбх., I, 115, 24). Чтобы воздействовать на Индру, Панду стоит на одной ноге целый день и в итоге достигает самадхи (I, 123, 26). Однако подобный транс не имеет йогической подкладки, скорее это гипноз, вызванный физическими средствами; отношения между человеком и богом остаются на уровне магии.
В другом месте (XII, 153, 36) йога и чистый аскетизм вообще отождествляются. "Ятин" (аскет) и "йогин" становятся с течением времени эквивалентными терминами, обозначающими любое существо, "способное концентрировать свой ум" (ююкшат) и имеющее объектом своего изучения не писания (шастры), а мистический слог "ом". Не приходится сомневаться, что "изучение слога ом" означает практики, соотносящиеся с "мистическим слушанием", рецитацией, повторением и "поглощением" специальных магических формул (дхарани), с заклинаниями и т.д. Однако, какой бы метод ни избирался, он рано или поздно увенчивается приобретением силы, которую наш текст величает "силой йоги" (йогабала). Ее непосредственной причиной является "фиксация ума" (дхарана), которая, в свою очередь, устанавливается с помощью "безмятежности и равностности" ("меч" (Г. Гопкинс (The Great Epic of India, p. 181) приводит несколько списков "пяти грехов", которые должны быть отсечены йогином. В одном из них (Мхбх., XII, 242, 3) перечисляются следующие пороки: половое влечение (кама), страх (бхая), гнев (кродха), жадность (лобха) и сонливость (свапна). Существует много вариантов, поскольку тема "пяти грехов" весьма популярна в Индии; знакома она и буддизму (см. Дхаммапада)) йогической уравновешенности), а также через все более замедляющийся ритм дыхания. Последние вставки в "Махабхарату" изобилуют мнемотехническими схемами и изложениями йогических практик. Большинство из них повторяют традиционные клише, например такое:
Сам в себя проникший йогин,
неподвижно стоящий,
Убивает в себе зло
и достигает неветшающей обители чистых.
В пупке, шее, голове, боках, груди, сердце,
в зрении, слухе, обонянии...
Во всех этих областях самоуглубленный йогин,
блюдущий великие обеты,
Свое тонкое "я" самим собой приобщает (йоге)...
Сжигая добрые и злые дела,
он, недвижный, преславный,
Высочайшей йоги достигнув,
скоро, если захочет, освободится. (Мокшадхарма, 301, 38-41.)