Нет, уже не стоит. Сполз по стене. Ну и ладушки.
А что там у нас досточтимый сэр Донахью?
Сергей распахнул ударом ноги дверь в бывший кабинет начлага.
Сидевший справа от стола офицер моментально вскочил и цапанул холеной ручкой за кобуру. Волков выстрелил первым, но все получилось не так, как он хотел. С непривычки очередь получилась слишком длинной и ушла влево и вверх, пробуравив потолок. Но перед этим она отшвырнула к стене шустрого офицеришку, и буквально смела Донахью со своего рабочего места.
Хорошо еще по окну не полоснула, а то бы сейчас сюда весь лагерь сбежался. Нет, прав был все-таки покойный Голобородько. Дрянь автомат.
Однако плохо дело! Похоже, и проводника у него не будет, и правды он не узнает. По крайней мере, в ближайшее время.
Волков обошел дом, собирая все, что он запланировал. Собранное он положил в сидор, найденный в сенях. Из оружия взял карабин и, немного подумав, автомат. Покружив по кабинету, Сергей подошел к столу, на котором лежали какие-то документы.
И чуть ниже и помельче:
«Комендатура Усть-Илимкого лагеря СФОР для перемещенных лиц Центрального Южно-Сибирского административного округа.»
Для перемещенных значит? Угу. Ну что ж, пора перемещаться.
Волков повесил на плечо карабин, поправил сидор и вышел в сени. Потом он, хлопнув себя по лбу, вернулся и, наклонившись над телом коменданта, извлек из его кобуры пистолет.
Вальтер. И у второго офицера тоже был Вальтер. Странно. Вроде бы американцы, а оружие немецкое.
Сергей пожал плечами и вышел на улицу.
Кромешную тьму потревожил луч прожектора, медленно ползущий вдоль стены лазарета. Сейчас он доползет до трупов конвоиров и…
Нет, обошлось. Все-таки Витюня знал, где ховаться. Хотя сегодня это ему не помогло.
Подкоп оказался на месте. Надо было только немного разгрести снег.
Вот опять эти кусты. Речка. Вперед к лесопилке. А дальше что? Грузовика с подарками на этот раз точно не будет. Ну да ладно. Ему ничего и не надо. Только бы выбраться отсюда.
Ветер шевелил обгоревшие листки поваренной книги. То, что это была поваренная книга, он разглядел не сразу. Только после того, как особенно сильный порыв ветра перелистнул сразу несколько листков.
Прямо у него перед носом оказалась фотография блюда с поросенком. О, эта зажаренная корочка!
Нет, это просто какая-то особо извращенная пытка. В то время, когда он уже третий день лежит придавленный бетонной плитой, и у него не было и маковой росинки во рту, эта чертова поваренная книга демонстрирует ему одно кушанье за другим. Вот, теперь еще и это!