- Это можно с сожалением отнести ко всей войне.
- Вы думаете? - быстро сказал Извеков и вскинул локти на стол. - Это неверно! Народ нашел на войне путь к своему будущему. По-вашему, это бесплодно?
- Но вы же сами говорите, что рота дралась бесплодно.
- Да, она проиграла бой. Но часть роты вышла из сражения, уцелела, вы этого не знаете, не могли знать, вам не повезло, вас взяли немцы. И те, кто уцелел, влились теперь в свою новую армию. Она борется за ту цель, которая не могла быть осуществлена той армией, в той войне и которая стала ясной народу во время той войны: за его освобождение.
- Понимаю, - чуть заметно передернул плечом Дибич. - Ломовы проиграли войну, Извековы выиграли.
Извеков улыбнулся, но сразу прикрыл кончиками пальцев, будто взял в щепоть, улыбку и даже немного подпрыгнул, напав на то, что надо было сказать:
- Вот-вот! Вам, я вижу, дело представляется так, что происходившее на войне - одно, а происходящее теперь - другое. А ведь это совсем неправильно! Народ, который был тогда там, сейчас здесь. Его жизнь изменилась, но его жизнь продолжается.
- Но кто же вы все-таки - Ломов или Извеков? - не тая иронии, но в искреннем недоумении спросил Дибич.
- А разве есть разница? - уже открыто улыбнулся Извеков.
- Похоже, мы продолжаем разговор, начатый у меня в землянке три года назад. Но еще больше похоже, что... мы переменились местами. Не находите? сказал Дибич и, захватив пальцами непросохшую гимнастерку, оттянул ее от своего тела и вздрогнул. - Кажется, я такой же мокрый, как вы были тогда.
- Я тоже, - просто сказал Извеков и пощупал свои прямые плечи. Очевидно, мы в одинаковом положении. Нет, серьезно. Мы переменились местами, говорите вы. Но вы можете занять такое же место, как я. Или мое место. Если вы таких же убеждений, как я.
- Мне сейчас не до убеждений, - проворчал Дибич.
Он достал бумажку, написанную Зубинским, и протянул ее через стол.
- У вас в Хвалынске родные? - спросил Извеков, прочитав записку.
- Мать и сестра. Я не видел их скоро пять лет.
- Долго. Я со своей матерью не виделся почти девять лет и вот недавно встретился. Я - здешний, - проговорил Извеков доверчиво-непосредственно и немного задумался. - Я понимаю. Я думаю, помогу вам - выпишем вам литер на пароход. Поезжайте.
Он взялся за перо, но остановился, сказал, как бы отвечая своему раздумью:
- Повидаетесь со своими, отдохнете. Только все равно - в Хвалынске или в Саратове - вам не уйти от вопросов, которые вы не решили: переменились мы местами или нет?
- Я не был в России три года, - словно одолевая тяжелую помеху, отозвался Дибич. - Для меня все ново. Я и людей не узнаю.