– Подожди еще секунду, – попросил из чулана Джеральд. – Чтобы добраться до стола и стульев, нужно кое-что передвинуть.
– Конечно.
Сью не возражала: ей хотелось осмотреться без помех. Спальня у него огромная – больше ее гостиной! Теперь Сью поняла, для какого рода спален, предназначена ее кровать. Что ж, рано или поздно у нее будет такая же квартира.
Сквозь приоткрытые резные двери ванной Сью разглядела элегантную раковину, словно сошедшую с иллюстрации в модном журнале. Спальне Джеральда она не завидовала, зато от души позавидовала ванной. Ее собственная, к сожалению, оставляет желать лучшего: придется тщательно продумать освещение, чтобы не бросалась в глаза растрескавшаяся штукатурка на потолке.
На ореховом комоде Сью заметила фотографию в рамке – единственную в спальне фотографию. Стоит взглянуть на нее поближе…
Трое стоят на борту яхты. Мужчина и женщина, загорелые и элегантные, словно на рекламном снимке. Между ними мальчик лет пяти-шести – Джеральд. Он держит обоих за руки и улыбается в камеру щербатой улыбкой до ушей. Так вот они какие – аристократы, внушившие сыну отвращение к семье!
– Стол и стулья, весь комплект в одной коробке.
Сью подпрыгнула, словно Джеральд застал ее за чем-то нехорошим.
– Я только…
– Смотрела фотографии, понимаю. Что ж тут такого? – Он прислонил, здоровенную картонную коробку к кровати.
Скорее уж смотрела фотографию, мысленно уточнила Сью. Одну-единственную. Может быть, он сохранил этот снимок, потому что на нем родители еще вместе?
– Ты в детстве был очень милым.
– Да? А мать уверяет, что от меня были одни неприятности.
– Это от единственного-то ребенка? Хм, попробовала бы она вырастить шестерых!
Джеральд пожал плечами.
– Тогда, по крайней мере, мне было бы с кем играть. Учителей мне приглашали на дом, так что даже школьных друзей у меня не было. Мне было скучно, а у скучающих детей порой возникают странные фантазии.
– Например? – Сью сгорала от желания заглянуть в совершенно неизвестный ей мир.
– Например, заметив, что горничная и дворецкий часто и подолгу разговаривают наедине, я вообразил, что они – иностранные шпионы. И начал следить за ними, чтобы разгадать их планы. В самых простых словах мне виделся тайный смысл. Горничная, скажем, говорила: «Надо бы почистить канделябр», а я воображал, что это значит: «Похищенные бумаги я спрятала наверху».
Сью понимающе улыбнулась.
– А я воображала, будто у папы на поле тайно приземлились инопланетяне, а потом замаскировались под добрых жителей Тихого Омута, Ты в «Интеллидженс сервис» обращаться не пробовал?