– Алиса, у нас в кабинете кофе есть? – спросил Антон, не сводя глаз с молодого судьи.
Алиса сказала, что утром она купить не успела, поэтому, если Антон Павлович не возражает, она сходит сейчас. При этом немного неприязненно глядя на Левенца, она состроила на лице гримаску – «Могли бы попросить, чтобы я вышла, и я бы вышла. Кажется, я уже проверенный боевой товарищ?!»
Тем не менее «проверенный боевой товарищ» свое место знал и никогда не пытался выйти за рамки отведенной роли. Глядя на деньги, протянутые Струге, она презрительно фыркнула и вышла вон. За «кофе».
Левенец присел на стул рядом со столом Антона.
– Антон Павлович, Решетуха пропал. У меня сегодня процесс по его делу, а он пропал.
– Что значит – пропал?
– Я к нему уже людей отправлял, а его нет.
– Паша, ты имеешь вид, словно у тебя Уголовно-процессуальный кодекс украли. – Струге сгреб со стола бумаги. – Так. Давай по порядку. Он повестку получил?
– Да. Месяц назад. Корешок о надлежащем уведомлении в деле.
– Хорошо. Что говорят люди, которых ты посылал?
– Они справились у соседей и узнали, что вот уже три дня, как из квартиры крикуна Миши Решетухи не доносится ни единого звука.
– Чем Решетуха живет?
– У него киоск коммерческий на Садовой.
– Ну! – Антон Павлович развел руками, словно увидел перед собой диво невиданное.
– Да были там уже... Девчонки-киоскерши сами волнуются. Кассу хозяин не снимает, «терку» с бандюками по поводу платы пропустил. Да еще участковый приходил интересовался, когда пакет забирать можно...
– Какой пакет? – опешил Струге.
Левенец вздохнул:
– С продуктами, мать его... – Произнеся это, он, позабыв, что Алиса вышла из кабинета, быстро обернулся. – А вы думаете, Антон Павлович, что жизнь представителя малого бизнеса легка? Если никому не платить, то так и разбогатеть недолго! А тут и до экономического дисбаланса недалеко...
– Ты просто социолог, Паша. Ладно. Откладывай дело по причине неявки в суд потерпевшего. Советую начать работу по его внештатному розыску, иначе... Знаешь, что произойдет?
– Андрушевича отпустят, и он снова начнет пробивать головы.
– Оценка «отлично». Но... Чем займется потом Андрушевич – это дело его и оперсостава ГУВД. А твоя забота – рассудить. Не «судить», Паша, а – «рассудить»! Вот и рассуждай. Когда поймешь, почему я рассуждаю, а не сужу, тогда не будешь сокрушаться по поводу того, что у судьи Струге пятнадцать служебных проверок, и все они заканчиваются для него благополучно. Еще раз будешь меня по инстанциям «пробивать» – вязы сверну. Это мой тебе дружеский совет, сыщик.