Зашли в центральную комнату. Солдаты кивали, протягивали руки, некоторые становились на колени и кланялись. Трудно было представить более пришибленного человека, чем китайский солдат. Воспитанный на палочной дисциплине, он в каждом красноармейце видел большого капитана, который может безнаказанно бить его. Наше поведение - улыбки, дружественное отношение - вызывало у пленных откровенное удивление.
- Красная капитана хо (хорошо)! - восклицали одни.
- Будут ли нас расстреливать и когда? - спрашивали другие через переводчика.
Получив успокоительный ответ, китайские солдаты осмелели и стали задавать множество вопросов.
- Бьет ли красный капитана своих солдат?
- Всегда ли кушают у вас такую похлебку, какую нам давали?
О Советской власти пленные не имели никакого представления. Да и откуда они могли знать, когда читать газеты китайским солдатам запрещалось. Впрочем, грамотных в их среде почти не было.
За сутки пленные достаточно хорошо освоились с новой обстановкой, но некоторый налет недоверия все же оставался. На вопросы переводчика большинство из них отвечали очень скупо или отделывались односложными да, нет, не знаю.
Когда одной группе пленных предложили возвратиться обратно в китайскую армию - все категорически отказались.
- Наша воюй не хочет.
- Наша иди обратно, когда война кончай.
И вот эти забитые, политически неграмотные солдаты во время боя стойко оборонялись, не покидали окопов, часто стреляли до последнего патрона. Ими руководила не храбрость, не желание во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу, а инстинкт самосохранения. Офицеры внушали им: Сдадитесь в плен - вас русские будут мучить, резать, убивать. Если вздумаете сдаться в плен - тут же получите пулю в спину.
Как мы узнали позже, в частях и подразделениях китайской армии шла усиленная идеологическая обработка солдат. Им показывали сфабрикованные рисунки кошмарных большевистских пыток, рассказывали истории о зверствах, которым якобы подвергается каждый китайский военнослужащий, попавший в плен.
В пропагандистских листовках китайское командование напоминало об участии войск царской России в подавлении боксерского восстания в 1900 году.
На основании опроса пленных, изучения документов штаб нашей 36-й дивизии подготовил специальный документ, в котором содержались выводы, сделанные по итогам боевых действий с 17 по 20 ноября 1929 года. В документе, в частности, отмечалось, что китайские военнослужащие систематически подвергались идеологической обработке, в которой важное место занимала националистическая пропаганда. Суть ее состояла в лживом отождествлении политики Советского Союза с политикой царской России. Китайским солдатам пытались доказать, что правительство Советской России, как и царское правительство, посягает на национальные права Китая.