Отваги артиллеристам было не занимать. Забегая вперед, скажу, что и в последующих боях они действовали храбро и умело. Так, 24 июля, когда японцы превосходящими силами обрушились на позиции 149-го стрелкового полка и сложилась крайне тяжелая обстановка, командир дивизиона майор Рыбкин сам встал к одному из орудий, заменив наводчика, и открыл точный, губительный огонь прямой наводкой по противнику. В этом бою он лично уничтожил более ста японских кавалеристов. Его примеру последовали подчиненные.
Словом, мы, пехотинцы, верили, что артиллеристы не подведут. Японцы не зря боялись их огня, он был точен и сокрушителен.
Советское правительство по достоинству оценило героизм и мужество артиллеристов, наградив многих из них орденами и медалями. Командиру дивизиона майору А. С. Рыбкину указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза.
В годы Великой Отечественной войны мы снова встретились с ним. А. С. Рыбкин командовал артиллерийским полком в тот период, когда я возглавлял 15-й стрелковый корпус. И сражался он с немецкими захватчиками так же геройски, как и на реке Халхин-Гол с японскими самураями.
...Между тем накал боя нарастал. С юга ударила по тылам японцев 7-я мотоброневая бригада, грозя окружением.
Яростно сопротивляясь, под сильным натиском танкистов и мотострелков противник вынужден был отходить под прикрытием огня минометов, артиллерии и пулеметов. Самураи цеплялись за каждую удобную позицию, но не могли выдержать напора наших подразделений.
Уже перевалило за полдень, а схватки все не утихали. Стояла нестерпимая жара. Нещадно палило полуденное солнце. Над полем боя висела песчаная пыль, поднятая разрывами снарядов и рикошетирующими пулями. Люди обливались потом, задыхались от зноя и пыли, а воды - ни капли. Река Халхин-Гол была недалеко, но подойти к ней под огнем противника возможности мы не имели. Я тоже изнывал от жажды. И тут шофер моей машины красноармеец Громов подполз к окопу, в котором я находился, и протянул мне солдатский котелок с какой-то мутной жидкостью. Трудно было по внешнему виду определить, что это - вода, квас или чай. Мне показалось, что это был чай, потому что содержимое котелка было горячим. Сделал несколько глотков и почувствовал какой-то странный привкус.
- Что ты мне принес? - спросил я Громова.
- Воду, - спокойно ответил он.
- А где ты ее взял?
- Из радиатора машины.
- Почему же она такая сладкая? - не удержался я и засмеялся.
- Потому что я положил туда кусок сахара, чтобы было вкуснее, - сказал он и тоже улыбнулся.