Это обещание стояло у меня в голове металлической занозой, когда я быстро шел к Центу-Алтынину. Страшно, Цент?! Ты смотришь на меня с изумлением, и в твоей голове идет работа, которую я могу прочитать даже сквозь твой дубовый окаменевший череп!.. Ты стоишь и думаешь, как связать воедино меня, пацана рядом со мной, его поздний вчерашний визит и написанные тобой каракули на грязном листке бумаги! Понял!!! Я вижу, Алтынов! Ты понял!..
Цент заметался, как кролик в садке. Между бегством к выходу между машинами и рывком в здание – мышеловку, он, к моему удивлению, выбрал второе. Охранник у дверей пропустил «своего» и уверенно разместил свой камуфляж на пути следования нашей бригады.
– Милиция, в сторону! – Я на бегу выдернул удостоверение.
Охранник с тупой миной на лице развел в сторону руки, но расценивать этот жест как дружеское объятие я не собирался. После моего удара в грудь охранник хрюкнул и присел. Не думаю, что я смог пробить его толстую зимнюю форму, но преграда была устранена.
За мной, тяжело дыша, поспевали соратники. Из-за стычки с подчиненным Устинцева мы потеряли несколько секунд. Именно этого времени хватило Алтынину, чтобы исчезнуть из коридора. Еще на улице я приметил, что окна защищены мощными решетками. Имея печальный опыт задержания Чернорожина, я обратил внимание и на размер пространства между прутьями. Там могла проскользнуть разве что крыса.
Плохо было и то, что исчез фактор неожиданности. Теперь Цент не только ожидал задержания, но еще и имел достаточно четкое представление о его причинах.
– Вы – на второй этаж! Ваня, со мной!
Громыхая башмаками, опера метнулись наверх. Верховцев расстегивал куртку, и его упрямая нижняя челюсть выдавалась вперед… Только бы он сначала фамилию спрашивал.
Наш этаж – первый. Выступать в роли мишени, как вчера, мне не хотелось. Вдвойне не хотелось, чтобы ее играл совершенно «зеленый», как доллар, Ваня.
Первая дверь…
В комнате завизжали сразу три девицы. По их ужасу можно было понять, что мужиков с пистолетом они видят здесь нечасто. Сообразительный Ванька ужом проскользнул в кабинет и заглянул под столы. Визг усилился, так как девушки не до конца понимали, с какой целью один из разбойников смотрит им под короткие юбки.
Еще находясь в комнате, я услышал, как на втором этаже отгремела длинная, патронов в шесть, очередь из автомата. Теперь я уже пришел в ужас. «Калашников» – не милицейское оружие. Его применяют при контртеррористических операциях, а в наших, милицейских делах, автомат обычно играет роль пугача. Когда же раздалась еще одна очередь, а следом за ней – несколько выстрелов из пистолета, я понял, что дело – труба. Вытолкнув Ваньку в коридор, в направлении выхода, я заорал: