– Вы слышали? – спросил голос. – Он пострижется, как Дэвид. Обязательно пострижется, если вы еще хотя бы раз выкинете номер сродни тому, что случился вчера у тюрьмы, а продолжился сегодня в Яузе. Зачем вы усложняете ситуацию? – Незнакомец вздохнул, из чего следовало, что ответа он не ждет. – Все идет бескровно, а маленькая встряска для Европейского суда не будет лишней. Законны наши требования или нет, уже неважно. Эти ухари в грязных мантиях погрязли в своих неправосудных решениях, так что ничего страшного не случится, если они хоть раз забудут о сговоре с политиками и поступят по совести.
Кряжин вернулся в кресло, когда понял, что с ним все в порядке.
– Косите под поборников правосудия? – он сунул в рот пластик жвачки и сглотнул сочную слюну. – А между тем в волнах Яузы выловили ваших лучших представителей. Ими оказались, в чем нет ничего удивительного, дважды судимый за убийства рецидивист и недавно освободившаяся лагерная «шестерка» по кличке Сыть. Да, чуть не забыл про продажного мента. Так что не старайтесь, прекрасный незнакомец.
– Не пытайтесь играть роль… – после долгой паузы приглушенным голосом произнес собеседник, – Ланцелота, Кряжин. Осталось четыре дня. Не испортите их своим участием.
«Вы просто больные сволочи», – хотелось воскликнуть Кряжину, но он сказал:
– Мне нужны гарантии безопасности ребенка.
– А нам нужны гарантии законного решения Европейского суда.
– Зачем же было похищать человека? Подождали бы семь дней и получили его.
– Думаю, вы меня поняли, Иван Дмитриевич. Я пристрелю пацана, если получу не то, что ожидаю после отъезда Трошникова.
– А если я потом дам приказ МУРу разыскивать вас и стрелять на месте? Без решений каких-либо судов?
– А труп щенка в коробке из-под бананов?
– C'est impossible![31] – с вызовом воскликнул Кряжин.
– Правда? – удивленно сказал похититель и раздраженно бросил куда-то в сторону: – Иди-ка сюда, пацан!..
Кайнакова снова закричала дурным голосом, а Кряжин наклонился и выставил перед собой, словно для защиты от удара, ладонь.
– Подождите, подождите! Я погорячился… Простите меня.
– В последний раз, – назидательно согласился некто и повесил трубку.
– Вы очень удачно ведете переговоры, – заметил побелевший от ярости трезвый олигарх. – Вас этому специально учили? Или с этим рождаются?
Не обращая внимания ни на него, ни на его обезумевшую от гнева супругу, Кряжин встал и забрал со столика папку.
– Значит, в школе был он? – спросил, выйдя на улицу, Саланцев.
– Думаю, да, – прикурив на ветру, следователь посмотрел на спутников. – Не так много в России похитителей людей, понимающих французский.