– Что-то опять не так? – расстроился Саланцев.
– Все так. Мы нашли этот киоск.
И оба словно отряхнулись от наваждения, когда в кармане Кряжина запиликала трубка. Он вынул ее, подойдя к киоску и положив руку на прилавок, и вдруг резко оторвал сотовый от уха и бросился к машине.
– Дмитрич! У тебя права есть?! Тогда к Патриаршим прудам! – и добавил, обернувшись к ввалившемуся в машину Саланцеву: – Немиров вырвался из гостиницы и мчит на грузовике по Садовой.
За обезумевшим «бычком», виляющим по проезжей части, никто ехать не хотел. Машины, которые он обгонял, уходили в стороны, прижимались к обочине и продолжали движение лишь после того, как мимо них, вслед за грузовиком, проносились две машины милиции.
«Кто-то умирает от жажды», – думали прохожие, глядя, как водитель рвет на красный свет, а из кузова его авто вылетают и прыгают по дороге, как кенгуру, пустые емкости для воды.
Немиров уже разбил две машины, имевшие глупость оказаться на его пути, и дважды вмялся сам в выступающие части ограждения. Кузов освобождался постепенно, словно автоматный магазин. У «Пекина» свалился на дорогу первый верхний ряд бутылей, затем, минуты через три, – нижний, потом наружу стал выходить третий ряд. Бутыли прыгали, отлетали от асфальта, словно мячики, и предугадать дальнейшее направление их полета было невозможно. Одна врезалась в витрину бутика женского нижнего белья, вторая – в магазин женской одежды, обвалив витражное стекло и явив свету женщину, примеряющую джинсовую юбку. Юбка застряла на уровне колен и не подавалась выше – не тот размер, но, когда стекло исчезло, она скользнула на бедра как намыленная…
Большая Садовая в один миг превратилась в аттракцион, где каждый, чтобы не оказаться в неприглядном для окружающих свете, должен был проявить ловкость и мудреную сноровку. Легкие бутыли, которым придавалось ускорение, превращались в снаряды. Царапины и вмятины на машинах, небольшие нокдауны после точного попадания в голову и тело, хруст, скрип, грохот…
Мчать дальше по кольцу – чистое безумие, и Немиров, вываливая на асфальт целых два ряда бутылей, резко развернулся и поехал обратно, после чего свернул к Патриаршим прудам. Это единственное место, где можно спрыгнуть с грузовика не в руки прохожих и милиции. Кажется, сзади уже стреляли. Неудивительно – треть Москвы за спиной, а погоня только начинается. У кого из ментов не сорвет от горя крышу?
Переулки, переулки… Немиров вырос в Москве, но жил в Южном округе, а по роду своей криминальной деятельности в центре бывал редко. Когда стал постарше, тоже не жаловал эти края, поскольку находился в «местах не столь отдаленных». Когда повзрослел еще, дважды на этом месте, на бережке пруда, проходили «стрелки». После одной из них Немиров ушел с ножевым ранением в руку, а после второй – с «мокрухой» в активе.