– У тебя много ванильного?
– Как ты ешь – минут на десять.
– Немиров, я подойду к тебе! – снова оглушил тишину на Патриарших чуть хрипловатый голос.
– Может, лучше тебе к нему подойти? – спросила она. – Мент все-таки.
Он покачал головой.
– Мне нельзя. Они меня сразу пристрелят.
– Он же поговорить хочет? – удивилась она.
– Он – да, – согласился Немиров. – Следователь Кряжин, конечно, стрелять не станет, ему это ни к чему. Кряжину нужно узнать, где я держу мальчика. А вот менты вокруг него расстреляют меня сразу, несмотря на запрет с его стороны. Им за друга отомстить нужно. Тем более что я с пистолетом выйду.
Она подобрала с пола вывалившуюся обертку и снова опустила ее в урну.
– Ты плохой человек?
– Немиров, я иду!..
– Наверное, да, – подумав, ответил он и придвинулся к окну: – Ну, иди!.. А все деньги.
Она нажала на кнопку, и из кассы выскочил лоток. Он взглянул в него с тем недоумением, с которым обычно смотрят на собаку, вдруг отказавшуюся повиноваться.
– Это не те деньги, из-за которых становятся плохими.
– Немиров! – голос с хрипотцой раздался совсем неподалеку.
Он выглянул в окно, и продавщица, осмелев, бросила взгляд на «хорошего мента», которого все-таки к хорошим людям причислить было нельзя из-за его профессии.
Кряжин стоял в десятке метров от киоска в белой майке с короткими рукавами, и один край ее выглядывал из-под брюк. Руки он держал на уровне плеч. Она видела такое в кино: полицейский раздевается, чтобы бандит видел, что у него нет оружия, и идет на переговоры. Наверное, этот Кряжин умудрился прилепить пистолет скотчем к спине на майку.
– Здравствуй, Иван Дмитриевич. Зря я зашел в гостиницу. Это зеленогорские «мокрушники» тебе дорогу показали?
– Олег, отпусти девчонку.
Она посмотрела на Немирова, но он поморщился и поджал губы.
– Не могу, Иван Дмитриевич. Честное слово, не могу.
– Отпусти ее, – повторил Кряжин и понизил голос: – И скажи, где мальчишка. Лицо, добровольно освободившее заложника, освобождается от уголовной ответственности.
– Ага, – саркастически заметил тот, – я читал примечание к двести шестой. После запятой – «если лицо не совершило другого преступления».
– Олег, за убийство милиционера светит десятка, за покушение на жизнь представителя власти – пятерка, по совокупности – лет двенадцать. А с теми квалифицирующими признаками захвата заложника, что у тебя, – двадцатка, – Кряжин устал держать руки и завел их за голову. – Плюс то, о чем я говорил вначале. Итого четвертак как минимум. Ты считать умеешь?
Немиров рассмеялся.
– Иван Дмитриевич… Для меня сейчас – что двенадцать, что тридцать… Ты еще и девчонку эту потом пришьешь к делу. Не захочешь, так заставят, – опершись локтем на подоконник, он вздохнул. – Давай, попробуем, как положено. Может, повезет?