Утром следующего дня он предложил мне шесть тысяч долларов за то, чтобы я выкрал из видеоархива кассеты с записями наружного наблюдения дома. Феликс признался, что в этом доме живет его девушка и ему, чтобы уличить ее в измене, необходимо подтверждение. И лучшим будут кадры того, как она садится в машину соперника Феликса у своего дома.
Я был нетрезв и сказал, что, наверное, помочь смогу. А он давил на меня и говорил: «Ты представь себя на моем месте. Не просил бы ты своего друга немного нарушить закон ради дружбы?» Я решил тогда, что он прав, хотя сейчас понимаю, насколько ошибочным было мое решение.
«Поехали сейчас!» – сказал он, и я увидел в глазах его боль. Решив, что не случится ничего страшного, если я вместо записанной поставлю другую кассету, я согласился. Мы заехали с ним в магазин, я приобрел за свой счет одну видеокассету формата VHS «Sony», и мы прибыли к дому. Феликс, не желая оставаться замеченным в поле зрения своей девушки, остался с машиной у соседнего дома, а я пришел на пост.
Сказав с-ту милиции Говоркову Т.Н., что забыл в тумбочке комнаты отдыха аудиоплейер, я зашел в архив, вынул кассету, помеченную датой: «10.09.04 г., 09:25:00» (время, ориентировочно обозначенное Феликсом: «девять-десять часов»), и поставил на ее место чистую, сделав на ее наклейке такую же запись.
Кассету я передал Феликсу и попросил, чтобы он не распространялся по факту ее нахождения у него.
Я осознаю, что совершил ошибку, однако не предполагал, что это может повлечь серьезные последствия. О похищении сына г-на Кайнакова А.А. я узнал утром следующего дня после звонка с-та милиции Говоркова Т.Н., моего товарища. О том, что последние события могли быть связаны друг с другом, я понял лишь сегодня, о чем хочу незамедлительно сообщить.
Написано собственноручно.
Забавин Л.М.».
– Странный документ, – сказал на это Елец, откладывая его в сторону. – Суд очень удивится, услышав, что сотрудник милиции сам пришел в Генеральную прокуратуру и сделал явку с повинной. И сразу начнет интересоваться, что его на это подвигло.
– А я суду на это отвечу: «Я», – сохраняя спокойствие от вынужденного общения с первым заместителем, отрезал Кряжин. – И добавлю, что это я предложил милиционеру сделать признание. После того как мой интерес превысил порог лжи Забавина, он понял, что дальнейшие отговорки лишь усугубят его положение.
Помолчав, добавил:
– Добровольно приходят в прокуратуру лишь столетние бабки, зарубившие дедов в состоянии душевного потрясения при распределении полученной пенсии. Забавин выразил желание сделать признание, и я, пользуясь своим служебным положением, на основании ныне действующего законодательства страны обязан был его принять и официально зарегистрировать.