Она поднялась и вышла.
По кабакам я не ходил, но за день до этого мы с Пащенко играли в футбол на городском стадионе. Мы там собирались по четвергам. Откуда она об этом узнала, я спрашивать не стал. Мария Александровна была из тех, кто знает ВСЁ. Но я очень хорошо понял, зачем она тогда зашла в мой кабинет.
Уберечь.
Я курю сигарету за сигаретой, вспоминая этот эпизод своей жизни. Вспоминаю, потому что сегодня я совершил нечто большее, нежели то, от чего она меня оберегала.
А вот и прокуратура – «уазик-таблетка» серого цвета с надписью – «Прокуратура Терновской области». Я так и знал. Я имею право не давать никаких показаний. Но я их дам. Ты готов, Струге?
– Как вы оказались в доме Гурова?
– Я оказался не в доме, а в гараже. Эти люди похитили мою собаку. Они же угрожали мне расправой по телефону. Они же устроили разбойное нападение на мою квартиру, разгромив ее, в результате чего я был вынужден поменять место жительства.
– Почему вы решили, что похитители собаки и люди, угрожавшие вам, одни и те же лица?
– Послушайте аудиозапись моего автоответчика.
– Хорошо, но почему вы не вызвали милицию, если знали, что перед вами – преступники?
– Вызывать или не вызывать милицию – это мое право.
– Вы даете себе отчет в том, что осуществили проникновение в чужие частные владения и совершили попытку самоуправства?
– Вы только что сделали подмену аргумента. На самом деле я позвонил в дверь, мне ее открыли. После этого на меня напал какой-то человек и стал меня избивать. Заключение судебно-медицинской экспертизы покажет травму на моей голове. Рядом находился открытый гараж, в который я заглянул. Я в него не проникал умышленно. Меня затолкнули туда силой и открыли по мне огонь. Баллистическая экспертиза выдаст точную идентификацию – пули будут идентичны тем, что убили собак в частном доме. Никаких незаконных проникновений не было, тем более факта самоуправства. Я искал свою собаку. А после того, как моей жизни стала угрожать опасность от неизвестных мне лиц, я стал ее защищать всеми доступными и законными методами…
Я разговаривал с «важняком» из Областной прокуратуры до трех часов ночи. Естественно, мне симпатизировали, естественно, все писалось на пленку, а сидевший следователь незримо для магнитофона поддерживал мои ответы кивками головы… Только легче мне от этого не было. Я гораздо грамотнее этого следователя и всех остальных. Никто здесь не знает Закон лучше, чем его знаю я. И я прекрасно осведомлен в том, что в данном уголовном деле я буду проходить лишь как свидетель. Но судья-свидетель – уже не судья.