– Куда уходят средства, выделяемые судьям на квартиры и путевки в санатории?
Лукин не успел открыть рот, чтобы в очередной раз свалить вину на вокруг сидящих, как подскочила одна из судей Кировского суда и запричитала:
– Я не могу понять, как можно в чем-то обвинять нашего уважаемого председателя Областного суда?! Он столько для нас делает!
Вот из-за таких вот «проституток» и наживают свой жир Лукины. Причем совершенно безболезненно и уверенно. Вот поэтому каторжане, наподобие Гурона, и позволяют себе захватывать в плен судей и издеваться над ними, как над рыночными торговцами! Потому и менты, наподобие Ступицына, позволяют себе делать то, что нормальный милиционер не позволит себе сделать в самом кошмарном сне! О каком уважении к суду может идти речь, если самый главный судья области строит себе особняки и покупает иномарки? Кто я для Гурова и Ступицына? Материал, который нужно отработать и выкинуть! И каким бы глупым сейчас было бы мое обращение к тому, к кому я должен идти за помощью – к Лукину?!
Все сыплется пеплом на мою, начинающую седеть голову. Во имя чего я служу Закону, если вижу предательство и преступления среди тех, кто судит?! Когда-то Лукин помог мне после моей отставки с должности федерального судьи. Пригрел мне местечко мировым. Зачем? Ведь он уже в то время занимался тем, чем заниматься не должен? Я и раньше был у него костью в горле, а сейчас эта кость встала поперек. Возможно, думал, что я стану членом его «команды». Неужели сразу не понял, что это невозможно? А сейчас пришло время сожалеть о содеянном. Членом команды я не стал, опять перешел дорогу.
И он даже не подозревает, что в мой рукав вползает очередной козырь.
– Будь мудрее, Антон. – Пащенко доел котлету и бросил вилку на стол. – Твоя задача – вернуться к прошлой жизни. И не нужно напрягаться в бесполезном направлении. Лукин только что из Москвы. Там его хвалили за качество работы областных судей и желали успехов в работе. Москва далеко, и никто там не станет копаться в делах Лукина. И без него проблем хватает. Вы сами делаете ему результат для отчета в столице, живете, обделенные, и жалуетесь лишь сами себе. Будь хитрее. Лукин останется на своем месте при любом раскладе – это не пешка и не Ступицын. Слишком махровая ваша система, чтобы ожидать в ней революций и вспышек судейского гнева. Лукин ведет себя так, как позволяет ему Закон и все ваше судейское сообщество.
С чего все началось? С ложки сахара. Окажись тогда в сахарнице хоть пол-ложки… И не было бы ничего. Ни Рольфа, ни этих откровений. Я жил бы прежней жизнью, судил и выносил решения. Любил бы Сашу и ощущал ее любовь. Ложка сахара оказалась ложкой дегтя в бочке меда. На языке лишь горечь и чувство отврата. Вокруг – предательство, масштабы которого страшно представить.