Пащенко едва не выронил ручку, когда в его кабинет ураганом ворвался Быков.
– Вадим Андреевич, искра пошла!!
Выслушав его, зампрокурора тут же выдернул из ящика стола ежедневник и стал листать его со скоростью, с какой бывалые работники сберкасс вручную пересчитывают деньги.
– Земцов? Саша, ко мне пришел мой следователь по делу Рожина. Ему только что звонила сестра Кускова Виктория. У нее в гостях побывала жена Локомотива, которая, взяв клятвенное обещание молчать, рассказала, что Шебанин и она никуда не уезжали, а живут на съемной квартире неподалеку от вокзала.
– И что, адрес есть? – не веря информации, растерянно уточнил Земцов.
– Адреса нет, но, когда они вышли покурить на балкон, Шебанина сказала Кусковой, что курить ей теперь приходится прямо на кухне. Мол, с детства боится высоты и смотреть на землю с одиннадцатого этажа ей тошно. Если я не ошибаюсь, около вокзала у нас только одна высотка – двенадцатиэтажный одноподъездный дом, как раз напротив транспортной прокуратуры.
– Я понял, Вадим Андреевич, – решительно покачал головой Земцов. – Я понял.
И положил трубку.
– Черт! – вырвалось у него, когда он посмотрел на часы. – Где я сейчас людей найду?!
Снова сорвав трубку, он секунду сидел неподвижно, а потом, услышав знакомый голос, встрепенулся:
– Сурнин? Ты здесь?! Уже неплохо… Кто еще в отделе?
Старший опер ответил, что из всех только он и два стажера из школы милиции, которые еще не дошли до того рубежа службы, когда идти домой гораздо интереснее, чем обезоруживать бандитов.
– Ладно, пусть так… – Земцов растер лицо. – Улица Толбухина, дом двенадцать. Сидеть у подъезда и «встречать» всех, кто будет входить в дом. «Встречать», но не «принимать». Локомотива в лицо ты знаешь. Если он будет входить, а не выходить, к нему не приближаться. Если же будет адрес покидать… Черт, все равно не суйтесь! Я сейчас буду СОБР вызывать. Все, бери машину и выезжай!..
И тут же позвонил в «дежурку» спецотдела быстрого реагирования и приказал подтягиваться к адресу.
Сурнин с двумя юными милиционерами прибыл к дому, когда улицей полностью завладела ночь. И понял, что все гораздо сложнее, нежели представлял ему Земцов. Фонарь у подъезда светил так тускло, что, стоя прямо под ним, нельзя было пересчитать мелочь.
Отдав команду зайти в дом, старший оперуполномоченный поступил верно. Опытный сыщик знает, когда тьма, вопреки здравой логике, не помогает, а предает. Если во двор неожиданно заедет машина Шебанина, то, входя в поворот, она осветит весь двор и трое сыщиков окажутся пред взором Локомотива, как в музее. А что делать троим молодым людям ночью в непроглядной тьме?