– Вон он, Серега! – толкает стоящего рядом братка № 1 браток № 2. – Его кроссы! Мы с ним в «Найке» полгода назад вместе брали…
– Сына, мы здесь!..
Сегодня толпе не повезло: какой-то мужик в сером костюме и очках перекрыл весь коридор.
Погудев, толпа расходится. Кто-то – из нетерпеливых – поднимается наверх, предчувствуя, что им не хватит стульев. Те, что опытнее, на ходу вынимая сигареты и папиросы, следуют на улицу. До процесса минимум полчаса, а такого случая, чтобы кому-то в Центральном суде не хватило стульев, на их памяти не случалось.
Струге тоже идет наверх. В свой кабинет, в котором его уже наверняка ждет Алиса. Ждут на столе разложенные секретарем дела, назначенные на сегодня, краткий доклад о ситуации в суде (не секрет, что секретари знают это лучше судей) и кружка горячего кофе. Антон никогда не просит делать второго и последнего – его интересует лишь порядок в толстых папках, но секретарь на то и секретарь, чтобы лучше судьи знать, что судье нужно.
Весь путь от дома до суда Антон Павлович несет в одной руке пиджак, а в другой – порезанный в прошлом году дрожащей наркоманской рукой портфель. Перед судом он пиджак надевает. Дело не в чрезмерной строгости, а в банальном приличии. Белая сорочка настолько тонка, что не заметить на левом плече судьи наколку в виде головы тигра и буквами «ПВ» может только слепой. А объяснять каждому встречному в Центральном суде, что это не зоновская тату «Загрызу администрацию», а память о службе в погранвойсках…
– Антон Павлович, доброе утро! Вчера вечером… Сегодня утром… Завтра будет…
– Потом, Алиса, потом. Дела готовы?
– Да.
– Хорошо. Я сейчас вернусь.
Судья опустил на свое кресло портфель, застегнул на пиджаке верхнюю пуговицу и вышел из кабинета.
Владимир Викторович Марин пришел в Центральный суд несколько лет назад. Он так и говорит, когда заходит об этом речь: «Я работаю в суде заместителем председателя вот уже несколько лет и…» И дальше по тексту, по необходимости.
И его все понимают. Понимают, потому что формально он прав. Он действительно работает в Центральном суде несколько лет и действительно в должности заместителя председателя. Но свою фразу он может произносить с легкостью лишь за пределами этого суда. Проблема в том, что в этом суде все знают, что судьей Марин работает два года, а в должности председателя – три месяца. Как известно, два преступника – это уже организованная группа. Соответственно, два года – не один. То есть – уже несколько. А кто за стенами суда будет разбираться, сколько из этих нескольких лет Марин работает в должности зампредседателя?