Машина уставилась в темноту ослепшими глазами…
Миновав Кускова, сержант прошел внутрь универмага, намотал на ствол своего автомата одну из пол пальто и очередью из двух патронов прострелил колесо и левую заднюю дверь иномарки.
– Вот теперь, может быть, что-нибудь будет.
Вытянув из «слепой» машины переговорное устройство, он взволнованно и быстро сообщил на пульт дежурного о том, что попал в перестрелку, но сопротивление преступника сломлено и он обездвижен. Потом успокоил, что живы все. И свои, и чужие.
Следом очередь удивляться наступила для директора универмага и для дежурной части райотдела.
О применении оружия можно было сообщить еще и прокурору, как того требует закон, но сержант побоялся переборщить. Что-то ведь он должен сейчас сделать неправильно… Иначе нельзя – когда человек в шоке после стрельбы, он обязательно что-нибудь забудет. На то он и шок.
Седьмого июня у Антона Павловича Струге, судьи Центрального районного федерального суда города Тернова, был своеобразный юбилей. Есть даты, обойти вниманием которые просто невозможно. Годовщина свадьбы, день рождения, рождение ребенка – это то немногое, из чего люди составляют, словно карточный домик, свою судьбу. По причине того, что этих дат никто из окружающих, если им не освежить память, не вспомнит, приходится обвешивать себя объявлениями, состоящими из приглашений.
Вы знаете, сегодня ровно пять лет, как я… Да, как я заметил, как прекрасен мир. И сегодня – ровно пять лет с того момента, как я выплыл на середину реки и смотрел на оранжевое солнце до тех пор, пока над водой не повисла полная темнота. Приглашаю на пикничок…
Вы не поверите, но нынче тридцать девятая годовщина моего рождения. Не кругло? Это вам не кругло, а мне очень даже подходяще. Ровно год до того дня, когда первая цифра в моем возрасте снова увеличится. А сорок лет у нас, у русских, с особым шиком не отмечают. Уже две тысячи лет, как дата неподходящая.
Юбилеи Струге не любил, справедливо полагая, что они неотвратимо приближают человека к тому моменту, когда в его жизни случится праздник, веселья которого юбиляр уже не увидит при всем желании. Да и дата вчера приблизилась не ахти какая – десятилетие миновало с той поры, когда Антон Павлович впервые в жизни надел на свои плечи мантию. Десять лет отправления правосудия… Кто-то скажет – судейства. Но судейство может быть только в футболе. И такое судейство следует принимать столь же безоговорочно и смиренно, как смерть или бесконечный дождь. Работать без права на ошибку – это слишком. Такое право должно быть у каждого судьи, главное, чтобы это право не превратилось в стиль.