– Где дети?
– Я не знаю где…
– Где дети?
– Они скоро будут.
– Они ушли погулять?
– Да, погулять – и скоро будут.
Между тем на пустынных улицах уже рассвело.
Улицу оглашают вопли Джулии и Пенелопы, девушки возвращаются из ночного клуба. Правда, куда они идут – непонятно. Вот так пешком до Пролетарки, где снимают однушку на двоих?
Джулия колошматит сумочкой бестолковую и опять перебинтованную Пенелопу.
– Пока я пела – этой уродины не было в зале! Она не плакала, как все приличные люди, а шмоналась по туалетам!
– Я спустилась просто поправить чулочки!
– Кого ты хотела встретить в женском туалете? Тупая, она даже не понимает, что в наших клубах нет мужских туалетов! Нет мужских, ты понимаешь или нет?
Пенелопа уворачивается.
– Я спустилась просто поправить чулочки! Не бей Эсмеральдочку, она опять обкакается!
– Чулочки? Я тебе сказала, когда я пою – сидеть в зале и плакать, а не шмонаться по сортирам! Особенно, когда я пою «Желтую Луну»!
– Возьми Эсмеральдочку, все! Это – зи енд! Я пошла вешаться! Вот они, таблеточки!
Трясет смертоносной пачкой.
– Вот они! А теперь возьми Эсмеральдочку. Я при ней не могу повеситься, она опять обделается от страха.
Пенелопа опускает трясущуюся Эсмеральду на шаткие ножки, отбегает, всхлипывая:
– Бедная Эсмеральда, сирота! Прощай! Помни свою Пенелопочку…
Останавливается такси.
– Джулия? Пенелопа? Девочки! – смеется Ирина. – Ну, смешные…
– Кто это? – не понимает Алексей Германович.
– Это мои подруги, трансвеститы. Девочки, остыньте. Пенелопа, возьми Эсмеральду.
Джулия и Пенелопа подходят.
– Девочки, со мной!
И снова на заднем сиденье, счастливо улыбаясь, Ирина и Алексей Германович, шепчут друг другу слова, понятные только им – влюбленным.
– Где дети?
– Они скоро будут.
– Они ушли погулять?
– Они скоро будут.
К воркованию прислушивается задумчивая Джулия, – и эта любовная словесная вязь западает ей в душу.
Пенелопа на переднем сиденье продолжает рассказывать девушке-таксисту знакомую историю любви.
– Я сделала ножкой так… И Костя это увидел… Потом вот так…
– Сильно.
– Правда? Какая ты милая, Ленусик!
Она тщательно запудривает фингал от Джулии, потом оборачивается и показывает той язык.
Во дворе много гостей, полно их и в доме, гремит цыганская музыка, оживление, салюты и петарды, вокруг небольшого пруда. В нем кто-то барахтается, его вытягивают…
И туманы плывут вокруг… золотые туманы сентября… и блестит в них паутина… и жить хочется до слез… и счастливо жить… и женские голоса слышать бесконечно… и деток голоса тоже…
Подъезжает такси, открывается передняя дверь. Из нее высовывается огромная красная туфля вместе с частью худой ноги в черных колготках. Нога застывает.