Она все еще не могла в это поверить, когда к ней подошла беловолосая. Ива подняла на нее испуганные глаза. Они все еще отсвечивали красным, но уже еле-еле. Женщина смотрела на нее сверху вниз. И травница вдруг поняла, почему Кошек боятся и ими восхищаются. В оборотне перед ней было слишком много силы, эмоций, чувственности, холода ума и горячности тела. В Катерине тогда, когда они путешествовали вместе, это еще не проснулось, а во снах не так проявлялось. Здесь же… слишком явственно.
– Никогда бы не подумала, что столь несуразное существо может носить силу Главы клана. – Яд так и лился с чувственно-презрительных губ. Женщина наклонилась, будто для того, чтобы рассмотреть добычу получше. Ее рука потянулась к кулону. Иве ужасно захотелось зарычать и попытаться отодвинуться, повернуться, чтобы укрыть его от этого посягательства, однако даже немного сдвинуться она не могла. Но по глазам противницы поняла, что та увидела это ее желание. Ей было смешно. Однако как только она коснулась подвески, веселье мигом прекратилось – металл ожег бледные пальцы. Женщина отдернула руку и затрясла ею, шипя ругательства сквозь зубы. Подняла ногу в маленьком сапожке, чтобы пнуть сидящую перед ней и явно получившую удовольствие от только что произошедшего девчонку, однако что-то в Ивиных глазах ее остановило. Вместо нападения оборотень вновь наклонилась и, глядя в самые зрачки травницы, процедила:
– Я знаю, Катерина, что ты меня видишь. И знаешь, что я делаю. Но ничем не можешь мне помешать. Приготовься умереть и больше не вернуться. Мне надоело быть второй.
Незнакомка выпрямилась, отдавая какие-то приказания, смысла которых Ива не поняла, магические термины были слишком сложными для ее восприятия.
Круг силы охватил ее со всех сторон, начал укрепляться и расти. Символы занимали свои места. Она уже начала видеть ауру будущего ритуала. Даже в таком состоянии травница понимала, что это магия высшего порядка. Сложная и одновременно восходящая своими корнями к истокам.
Такую не победить просто так. Ива задрожала сильней, вновь принялась рваться из пут. Перебирала свои возможности, но раз за разом они разбивались об эту странную чародейскую беспомощность. Как назло, рука, на которой находился Дрейко, была завернута так, что если он попытается действовать, то просто прожжет ей спину, а с его огнем – чистейшей силой – это убьет ее еще верней. Может, он и сумел бы переместиться по ее ладони и запястью, но пока этого не делал. Возможно, на него тоже действовало это ограничение в магии, или он со своей странной логикой не видел опасности. Но скорее всего, просто не мог.