— Надеюсь, они ничего с ним не сделают, — прошептал Айк Сепах. — А то до дому далеко.
— Чьи они люди?
— Не знаю.
— Тогда выдай какую-нибудь разумную версию.
— Наверное, люди Хар-Бюри, — без энтузиазма отозвался Сепах.
— А может, они работают на китайцев?
Сепах пожал плечами.
— Русские тоже могли нанять местных для грязной работы, сердито буркнул он.
Дюрелл покосился на молодого человека.
— Тебя нервирует слово «колониализм»?
— Я принадлежу к древнему и гордому народу, Дюрелл. Моя страна была цивилизованной и торговала с Китаем, когда вы ещё сидели в лесах и болотах западной Европы.
— И это что-нибудь доказывает?
— Мы пели песни Хафиза о любви, когда вы устраивали варварские крестовые походы. Мы правили миром и сражались с греками, и поглотили воинов Александра, пока вы воевали в лесах с волками. — Сепах покачал головой. Он больше не выглядел молодым. — Мир изменился. В наши дни преданность не в почете.
— Но вы же подчиняетесь шаху?
— Народу нужны земельная реформа, медицина, школы. Мы должны идти в ногу с современным миром. Вы предлагаете помощь, и наши извечные враги, англичане и русские, которые борются за доступ в Персидский залив и нашу нефть, тоже её предлагают. Но сейчас не время для политики. Полагаю, здесь нам нужно бороться за наши жизни.
Сепах поднял винтовку, но Дюрелл опустил её.
— Подожди. Следующая группа на подходе.
С севера, с такой же осторожностью как и первая, приближалась другая машина. С выключенными фарами. У Дюрелла в голове сложился план. Ханух и Сепах были поглощены приближающимся лязгом внизу. Но когда он посмотрел на Биля, то заметил в его бледных глазах сверкнувшее любопытство.
— Каджун, старина, ты не вернул мою карту.
— И не собираюсь.
— Прекрасно. Тебя прикрыть?
— Как хочешь.
— Какую машину ты угонишь?
— Самую быструю. Первую.
— Хорошо-о. Она русской работы, ты же знаешь.
— Неважно.
— Держись северо-северо-запада, пока не доедешь до скопления песчаных холмов. Они ежегодно немного перемещаются. Старайся не увязнуть, — тихо объяснял Биль. — До этого места будет гравий. Не заезжай в Шекараб. Ты увидишь огни. Не смогу поручиться за дружелюбие тамошнего караванного народа. Четырнадцать миль Шекараб должен оставаться справа, а затем поворачивай на запад. Еще тридцать две мили, и ты у цели.
— Спасибо, Биль.
— Иранцы будут благодарны, если ты поймаешь Хар-Бюри.
— Именно так я и думал.
Внизу громыхнула винтовка, затем другая — это две группы преследователей столкнулись в темноте у брошенного «лендровера».