— А это моя дочь, — сказал Сааджади. — Обедала дома, дорогая?
Та же девица, которая приносила бумаги из посольства, стояла сейчас на пороге главного входа. Она без всякой многозначительности улыбнулась Дюреллу, сосредоточив внимание на полковнике.
— Все в порядке?
Когда она спускалась по ступенькам и садилась в «ягуар», льняная юбка обтянула покачивающиеся бедра. Дюреллу она не понравилась.
— Пойдемте, — пригласил полковник Сааджади.
Дюрелла поразили странная пустота и отсутствие свидетелей. Вилла таких размеров должна кишеть раболепными слугами, суетящимися на виду. Но он не видел ни одного. Лишь ботинки полковника стучали по мозаичному полу. Дюрелл мельком заглянул во внутренний дворик, где били фонтаны и тоже цвели розы. Поверху тянулись бесконечные галереи и балконы, прямо из "Тысячи и одной ночи". Они должны были быть полны выглядывающих из-под покрывал любопытных красавиц, — размышлял он. Но там были только солнечный свет и тени.
Тени стали более контрастными. Полковник вел его вниз по лестнице, затем вдоль мрачного коридора, и наконец открыл дверь из толстых досок на тщательно выкованных петлях и взмахнул худой коричневой рукой.
— Сюда, мистер Дюрелл.
— Ради секретности вы пускаетесь на крайности.
— Я здесь занимаюсь самыми важными делами, сэр.
— Не мог бы один из ваших слуг приготовить мне ванну, доставить мою одежду из отеля и принести поесть? — вежливо попросил Дюрелл. — Я бы не отказался от икры, челло-кебаба и нескольких чашек кофе.
— Все будет исполнено.
Дюрелл зашел внутрь первым. Это было против всех правил. Но, в конце концов, он получил указание сотрудничать лично от генерала Макфи.
Комната была почти пуста. Ее обстановку составляли толстые каменные стены, стол, единственный стул и лампа с жестяным абажуром. Дюрелл успел лишь подумать о всех пустых задних комнатах, имевшихся в любом захудалом полицейском участке в каждом уголке мира, и повернулся к полковнику Сааджади.
Полковник нанес ему удар чем-то металлическим, зажатым в руке. Дюрелл не смог определить, что это за предмет. Уже падая он понял, что у него выбит зуб, и попытался схватиться за револьвер, но внезапно его снова ударили по лицу, и сквозь туман и красную пелену перед глазами он не мог даже разглядеть, кто его бил. Он бросился на Сааджади и попытался прорваться к столу в центре комнаты, надеясь обежать его и получить передышку. Кровь во рту хлестала вовсю. Он услышал, как Сааджади что-то резко, по-военному скомандовал. В комнату ворвались другие люди. Своей массой они отшвырнули Дюрелла назад, и он бедром врезался в угол стола. Согнувшись вдвое, он заехал коленом кому-то в пах, и был вознагражден за это свистящим шипением от резкой боли. А затем он рухнул под градом непрестанных могучих ударов.