— Честь имею, поручик Суворов, — представился я, — командир первого взвода третьей роты третьего батальона Полоцкого пехотного полка.
Я протянул руку Булатникову, тот крепко пожал её.
— Держу пари, вы никогда не слышали о нас? — также весело спросил он.
— Если честно, то да, — не стал отпираться я. — Не просветите меня, подпоручик?
— С удовольствием, — ответил Булатников, — только не здесь. Идёмте в мою каюту, поручик, а то на этом дирижабле поговорить уже и не с кем. Вахтенные офицеры делами заняты, отдыхающим, сами понимаете, не до кого дела нет. Да и не слишком любят авиаторы общаться с нами — пехотой, пускай и воздушной. Со своими же солдатами запанибрата болтать нельзя, а уж пить тем более. Вы вино, надеюсь, пьёте?
— Пью, — кивнул я и тут же добавил: — Умеренно.
— У меня остались несколько бутылок славного кьянти, из Священной Римской империи. От последнего похода остались. Идёмте, поручик.
Я охотно согласился на предложение подпоручика. Делать было, в общем-то, нечего, во вверенном мне подразделении всё спокойно, экипажу в кают-компании нас ещё не представляли, так что Булатников был, фактически, моим единственным знакомым на борту. За исключением офицеров нашего полка.
Каюта Булатникова ничем не отличалась от моей. Разве что денщика у него явно не было — слишком уж большой беспорядок царил в каюте. Скинув патронные сумки и пояс с ножнами с полусаблей, подпоручик освободил нам два места у маленького стола, на который водрузил не без гордости бутылку итальянского вина.
— По традиции, — начал Булатников, разлив вино по не слишком чистым стаканам, — за здоровье!
— Ваше здоровье, — поддержал его я.
— Между первым и вторым тостом, — не отступал от традиции подпоручик, — пуля пролететь не должна. — Он снова разлил вино.
В общем, прежде чем начать разговор, мы успели «приговорить» первую бутылку кьянти.
— Все знают, что царь Пётр Великий, — начал весьма печальную повесть подпоручик Булатников, — начал строить военно-морской и военно-воздушный флот. Для морского боя учредил Навигацкую школу и морскую пехоту. Для воздушного — Авиаторское училище и пехоту воздушную. Поначалу, мы были в большой чести, особенно после ландунга, по-русски, десанта, на Нарву и Нотебург. Во времена царствования Петра Второго, когда сгноили флот и едва не угробили Питерсбурх, о нас позабыли совсем, равно как и о моряках. Единокровная дщерь Петрова о флота вспомнила — и о морском, и о воздушном. Вот только задачи аэронавтов сильно изменились. Не стало лихих ландунгов на вражеские крепости. Их теперь предпочитали обрабатывать пороховыми бомбами и чёртовыми цепями. Хотя во время штурма Измаила ваш родственник…