Занятия начались. Чтобы не обижать наставника, я пытался создавать в себе какие-то там настрои, иногда мне это удавалось, иногда нет. Наставник был терпелив, и почки все-таки я с его помощью вылечил, но при мне оставалась еще проблема, о которой мужчины не говорят вслух.
Исцелив почки, я стал читать специальную литературу, выстраивая собственную концепцию самооздоровления, и даже начал передавать крупицы своих знаний другим. Но проблема моя никуда не девалась, несмотря на упорные тренировки, которые я не бросал.
Каждый день мой начинался с десятикилометровой пробежки, возвращаясь, я окунался в прорубь, я жил (зимой) в неотапливаемом помещении с температурой ниже ноля. Я освоил йогу и спал на доске, утыканной гвоздями. Тренировки занимали 6–8 часов в день. В результате я стал не только классным специалистом по рукопашному бою, но и умудрился стать серебряным призером первого чемпионата СССР по каратэ. Шесть лет напряженной paботы не принесли никакой пользы: моя импотенция оставалась при мне. Почему? Потому что я просто качал мускулы, а мой дух во время занятий не только не помогал мне, но и работал против меня.
Я ведь приступал к занятиям с превеликим энтузиазмом, но через месяц-другой меня одолели сомнения, спустя год-два их сменили остервенение и озлобленность на несправедливость судьбы, которые трансформировались в уныние, с которым я продолжал тянуть привычную лямку. Мое упорство обернулось против меня. Иными словами, оно, если можно так выразиться, укрепляло мою слабость. (Сомнение — чуть ли не единственный главный наш враг. Начни упражняться с мыслями: а вдруг не поможет? вот день прошел, а где результат? — и все, и ты обрекаешь себя на неудачу.)
Однажды мой наставник спросил меня: «Почему ты не женишься?» (27 лет на Востоке — уже зрелость.) Пришлось объясниться. «Безмозглый осел, — сказал мне наставник, — ты столько лет лечишь других людей, и не можешь разобраться в причине собственных неприятностей. Почему ты сразу не рассказал мне обо всем?» Почему-почему, потому что мне было стыдно. Наставник вновь взялся за меня и уже с большим, чем прежде, тщанием. Он основательно «перетряхнул» мой дух, настроив его на новые ориентиры, то есть, говоря короче, вновь заставил меня поверить в себя.
Вернувшись домой, я объявил всем, что женюсь. Через девять месяцев на свет появился мой первый сын, через год — другой, а я открыл небольшую школу, в которую поначалу принимались только мужчины с проблематикой определенного рода. Теперь от них просто отбою нет, а письма ко мне идут со всех концов света. Действенность мужской силы некоторых недавних страдальцев (судя по их же свидетельствам) теперь сравнима с действенностью строительного перфоратора (могучего инструмента, возвратно-поступательными движениями прошибающего бетон, который может работать 25 часов в сутки). Стоит ли говорить, что такие преображения подарили многим тысячам бездетных семей радость отцовства и материнства.