- Я, дочка, твой отец и обязан тебе помочь в великом горе. Но плохой был бы я батька, если бы плакал вместе с тобой, - сказал Григорий Васильевич. - Только так я тебе должен помогать, как мать в этой книжке помогает своему сыну.
"Я должна помочь батьке и Доватору, - говорила себе Оксана. - Я ведь знаю, где немецкий штаб; надо немедленно сообщить, меня за этим и послали..." Но надо было и мать похоронить. Подумав, Оксана позвала Катю. Та дремала в углу предбанника, рядом с Петей.
- Что ты, Оксана? - спросила Катя. Она быстро поднялась, села рядом с Оксаной и обняла ее.
- Катя, надо завтра узнать, где батько мой, - тихо проговорила Оксана. - Ты здешняя, тебе легче... А я должна сегодня ночью уйти к полковнику.
- А хоронить? - спросила Катя с дрожью в голосе. Жутко ей было оставаться одной.
- Это само собой, - отстраняясь от Кати, глухо проговорила Оксана.
- Как же мне узнать? Это трудно... Его, может, куда-нибудь увезли...
- Надо узнать, куда увезли! - решительно сказала Оксана. Ей казалось, что сейчас нет ничего невозможного.
- Но как я узнаю, как?
- Ты, Катька, тряпка! Боишься?
- Оксана!
- Ладно!.. Неси лопаты. Сейчас маму похороним. Я сама все сделаю...
- Значит, я тряпка? - Катя встала и бросилась к выходу. - Сейчас пойду - немку убью... Увидишь, какая я тряпка!
Оксана вскочила и поймала ее за руку.
- Никуда ты не пойдешь!
- Нет, пойду! - Катя свободной рукой достала из-за пазухи пистолет.
Оксана еще крепче сжала руку Кати.
- Пусти! - Катя пыталась оттолкнуть Оксану, но та была вдвое сильнее ее.
- Ну что вы кричите! - послышался из предбанника плаксивый голос Пети.
Девушки вздрогнули и притихли.
- Ничего, Петечка, спи, - ласково проговорила Оксана. Прикоснувшись к Катиной щеке губами, тихо добавила: - Прости меня, я тебя обидела... Уронила голову на грудь Кати и зарыдала.
Взошла луна, залила бледным светом полукружие ночного неба. С запада ползли облака. Над лесом и полями вспыхивали красные и зеленые полосы, рассекая мрак августовской ночи.
Девушки рыли могилу и тихо перешептывались.
Харитину Петровну похоронили на берегу речушки, недалеко от бани.
На рассвете, попрощавшись с Катей, Оксана ушла в расположение полков Доватора - в леса Духовщины.
Жена полковника Густава Штрумфа провела скверную ночь. Ей слышался в темноте таинственный шепот, чудились крадущиеся бородатые казаки в мохнатых шапках, с широкими кинжалами. Ее охватывал ужас. Она прислушивалась к каждому звуку, к каждому шороху. Она знала, что в доме никто не спит, все куда-то исчезли с вечера. Наконец не вытерпела позвала караульного солдата и велела ему находиться в комнате. Однако солдат вежливо объяснил, что ему приказано стоять на посту не в комнате, а на дворе. Так она и проворочалась на мягкой Клавдиной постели почти без сна всю ночь, проклиная своего брата майора Круфта, соблазнившего ее в письмах прелестями русского пейзажа и предстоящим триумфом - вступлением германских войск в Москву.