– Деньги сейчас пойдем с тобой получать.
– Какие еще деньги? – напористо спросила Нинка.
– За твою полугодовую работу.
– Так разве я работала?
– По нашим, по моим документам – работала! – усмехнулся Николаев и смотрел на Нинку внимательно, словно чего-то недоговорил, а про это «чего-то» ей, Нинке, надо быстренько догадаться самой, и чем быстрей, тем лучше.
– Что-то я не помню, когда у вас убиралась.
– Ты вовсе, что ль, дура? – спросил Николаев с интересом. – Вовсе никакой догадки не имеешь?
– О чем догадка?
– Ты у меня – «мертвая душа»!
– Чего-о-о?
– Через плечо. Не горячо? – хмыкнул Николаев. – Ладно, чего тебе понимать не надо, того и не надо, а то только во вред получится. Пойдем сейчас деньги получать. Паспорт с собой?
– С собой.
– Трудовую книжку тебе оформят там.
– Ой! – встрепенулась Нинка. – Так это ж и совсем ладненько! Я на меховую фабрику устроюсь!
– Если захочешь, – усмехнулся Николаев, встал, запер железные шкафы, собрался выйти, но сел снова. Спросил негромко: – Закон дележки знаешь?
– Знаю, – брякнула Нинка, хотя даже приблизительно не понимала до сих пор, о чем идет речь.
– Тебе двадцать пять, остальное отдашь.
– Ладно.
Что надо было отдавать, что за «двадцать пять» надо получить, Нинка опять же смекнула не сразу. Потом до нее дошло, что она получит двадцать пять рублей. Тоже неплохо к Новому году.
Они вышли из вагончика, уселись в холодный вездеходик и через полчаса подъехали к темному зданию.
– Наше управление, – пробурчал Николаев. – Вопросов лишних не задавай, расписывайся, где положено. Я тебя ждать буду.
Они поднялись по лестнице, со всеми встречными Николаев здоровался, народ был тут суетливый и говорливый, но мужик пер, как бульдозер, и ни с кем для разговоров не приостанавливался.
Довел ее до дверей, обитых клеенкой, и сказал:
– Войдешь и объявишься. Я – Агафонова, у меня депонент. Больше ничего не вякай.
Нинка толкнула двери и вошла в комнату, где у столов сидели четыре женщины, в углу кипел электрочайник, и все полки были завалены бумагами.
– Я Агафонова. Допомент! – решительно сказала Нинка.
– Ждем, ждем! – весело ответила бодрая старушка, вскочила со стула, на котором лежала подушка, метнулась к ящикам, покопалась, выдернула одну бумагу, сказала: – Паспорт, девушка!
Нинка подала паспорт.
Старуха уселась на свою подушку и с какой-то неимоверной скоростью заполнила три бланка подряд.
– Распишитесь здесь, здесь и вот здесь.
Нинка аккуратно вывела свою фамилию, где сказали.
– Распишитесь в трудовой книжке. Она у вас с февраля.
Нинка подумала было, что в феврале еще про это Управление и слыхом не слыхивала, но побоялась, что начнутся всякие вопросы-распросы и она запутается и подведет под монастырь доброго Николаева, который даст ей сейчас целых двадцать пять рублей.