- Как хотите, так и делайте, - тихо проговорила она и заплакала.
- Ну вот, давно бы так. Хотя невестам реветь и полагается, тебе же плакать не о чем, - гладя плечо дочери, говорил Авдей Иннокентьевич. После свадьбы в Питер вас пошлю: гуляйте, уму-разуму набирайтесь... Так-то!
Сытно пообедав с атаманом станицы, изрядно подвыпив, Авдей Иннокентьевич предложил Ветошкину вызвать к себе Митьку и повести разговор, как они условились, а сам, с пьяных глаз накричав на Дашу, ворвался в дом Печенеговой, как медведь в малинник.
Девушки, готовившие для невесты подвенечное убранство, увидев пьяного бородача, с визгом убежали в другие комнаты. Зинаида Петровна после обеда отдыхала. Митька готовился к девичнику, рыскал по станице верхом на коне, созывал гостей. В гостиной осталась одна Олимпиада. Она готовилась примерить подвенечное платье. Все последние дни она держала Митьку в полной своей женской власти и уже чувствовала себя настоящей хозяйкой. Она научилась у Зинаиды Петровны командовать и сейчас, строго сдвинув темные брови, умело подведенные Печенеговой, гневно смотрела на ворвавшегося в гостиную толстого гостя в чесучовом пиджаке.
Олимпиада так рассердилась, что забыла о том, что она без платья. А Доменов, растерявшись при виде ее соболиных бровей и голых плеч, приняв ее за хозяйку дома, начал смешно и путано извиняться:
- Простите... я... я Доменов. Вы, наверное, обо мне слышали?.. Еще раз извините, мадам...
- Что вам надо? Никогда я о вас ничего не слышала! - прикрывая грудь, сердито поблескивая голубыми глазами, проговорила Олимпиада.
- Как же, ангел мой! Мы с вашим мужем отлично знакомы, не раз в компании бывали, да и о вас, красавица моя, я порядочно наслышан. А сейчас сражен, повержен!.. Ах, сударыня!
Авдей Иннокентьевич, стараясь выгнать хмель, замотал головой.
- Что вы такое говорите, господин Доменов! Я еще пока не замужем, начиная догадываться, что ее принимают за хозяйку дома, ответила Олимпиада.
- Как это не замужем? Простите!
- Да так... Я невеста Дмитрия Александровича Степанова, - гордо и вызывающе ответила Олимпиада. Она уже почувствовала силу денег.
Авдей Иннокентьевич вытаращил на нее глаза. Задыхаясь от волнения, хрипло протянул:
- Тэ-экс! Невеста!..
- Что вам нужно, господин Доменов? - спрашивала Олимпиада, все более возмущаясь.
Авдей Иннокентьевич опустил свое грузное тело на первый попавшийся стул. Прищурив глазки, он нагло и бесцеремонно рассматривал полуодетую женщину. С помещицей он бы вел себя сдержанно, но с казачьей вдовушкой можно было вести себя попроще, да и гневная, раскрасневшаяся невеста с крутыми молочными плечами произвела на него ошеломляющее впечатление.