За эту поездку ей крепко досталось от Зинаиды Петровны. Ну и пусть! Она тоже с инженером допоздна катается и со старшим Степановым любезничает...
- Кто там кричит? - кутаясь в длинный, зеленого цвета восточный халат, спросила у Даши Печенегова.
- Какой-то пьяный господин пришел, с Олимпиадой Захарьевной разговаривает...
- Зачем пустили? Что здесь, кабак, что ли? - проворчала Зинаида Петровна.
- Он никого и не спрашивал. Я хотела остановить, так он на меня раскричался и прямо в гостиную ввалился.
Шурша шелком; Печенегова вошла в гостиную.
Невеста, уронив голову на край стола, комкая белое подвенечное платье, рыдала. Доменов что-то говорил ей. Заметив Зинаиду Петровну, он приподнялся и поклонился.
- Что здесь творится? Вы как сюда попали, милостивый государь? - с трудом сдерживаясь, нараспев проговорила Печенегова.
- Не с хозяйкой ли сего дома имею честь говорить? - спросил Доменов и назвал свою фамилию.
- Как вы сюда попали, господин Доменов? Вы себя недостойно ведете! возмутилась Печенегова. - Олимпиада Захаровна, что с вами?
Невеста, перекатывая голову на столе, зарыдала еще горше. Печенегова позвала Дашу, а та еще какую-то девушку. Олимпиаду увели в другую комнату.
- Видите, что вы наделали? - укоряюще сказала Печенегова.
- Добра ей желаю, Зинаида Петровна...
Доменов без лишних слов с присущей ему грубой прямотой посвятил хозяйку в суть дела и этим привел ее в полное смятение.
- Где же сейчас Дмитрий Александрович? - спросила она.
- А его господин пристав вызвал, - ответил Доменов, уверенный, что пристав все сделает именно так, как они условились.
И на самом деле Ветошкин уже битый час, как голодный волк, терзал несчастного жениха.
После обеда с Доменовым Мардарий Ветошкин решил было прилечь отдохнуть, а потом уже вызвать Митьку в станичное управление. Но, как говорится, на ловца и зверь бежит... Веселый, празднично разодетый Митька прискакал на взмыленном рысаке приглашать Туркова на девичник и попал прямо в пасть Мардарию Ветошкину.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Только вчера ночью, лаская Митю, Олимпиада, словно чуяло ее сердце, говорила ему: "Наверное, не дождусь того часу, когда венцы наденут да крест дадут поцеловать на веки вечные... Все сердце изболелось..." - "С чего ему болеть-то?" - лениво, как сытый кот, мурлыкал жених. "Все мне завидуют, живую проглотить готовы. А Ариша, как увидит, губы скривит и отворачивается. И по станице всюду разносит, что юбчонки-то у меня все залатанные, новой рубахи даже своей нет... По-всякому срамит. Приданого-то, говорит, вошь на аркане да блоха на цепи". - "Ты не слушай бабьи сказки". - "Эх, кабы мне девушкой за тебя выйти... Господи, почему это так все случается?"