Сидя перед приставом, Митька со страхом вспоминал опасения Олимпиады. Он чувствовал, что это делается из черной зависти. Шутка сказать, Сибирью грозит. Пробовал ругаться с приставом, золото сулил, но тот был жесток и хитер.
- У меня же завтра свадьба! - упрашивал Митька.
- Не могу-с. Закон! - изрыгал из клыкастого рта Ветошкин и что-то с зловещим видом писал мелким убористым почерком.
- Крест-то на тебе есть? - стуча себя в грудь кулаком, вопрошал Степанов.
- Так точно, золотой имеем-с... Подарок Авдея Иннокентьевича...
- Пусть сдохнет твой Авдей!
- Напрасно бранитесь. Господин Доменов могли бы вам помочь...
- И помогу! - распахнув дверь, помахивая своей шляпой, крикнул Доменов. По излюбленной привычке, он немного постоял у дверей, послушал разговор, предварительно кинув удивленным сидельцам зазвеневший по столу золотой, и только после этого вошел в кабинет.
- Здравствуй, женишок! Грызет он тебя поманеньку? Это, брат, такой Архимед, все звезды на небе пересчитал, все законы съел и ни разу не подавился... А из тебя он всю кровь по капельке выцедит, ему только попадись! - Так приветствовал Доменов растерявшегося Митьку. После этого он прошелся по кабинету из угла в угол, потрепал Митьку по плечу и заглянул в бумагу Ветошкина. - Ты, ангел, значит, допрыгался? Моя Марфа тебе поклон шлет, - продолжал Доменов, присаживаясь к столу. - Ты сходи-ка, навести ее по старому знакомству.
- Не пущает господин пристав, в этапную запереть грозится... Да рази я знал всякие такие законы! - вытирая рукавом малиновой рубахи потное лицо, взмолился Митька.
- Ну, вот теперь знать будешь, почем гусиные лапки... Потопаешь по сибирской дальней, а там, глядишь, и самого заставят золотце добывать... Угодишь на Ленские прииски к Кешке Белозерову, там тебя научат разным законам. У него там половина каторжных работает. Значит, не отпускает? Ах, изверг! Я же тебе говорю, с ним шутки плохи. Отпустил бы ты его, Мардарий Герасимыч, к моей дочери. Они знакомство имели амурное... Ух ты мне стрикулист! - Авдей Иннокентьевич погрозил Митьке тяжелым кулаком. - У самого невеста была, а Марфе голову вскружил, семь ночей после тебя не спала. На вдове, прохвост подлецович, задумал жениться, как будто девок мало. Подержанный товар ни один купец не покупает... Это нам, грешным, сошло бы... Чего зенки-то опустил? Стыдно?.. На меня гляди!
Митька, не поднимая головы, молча выслушивал брань и скабрезности Доменова. Сердце стучало, к горлу подступала тошнота. Хотелось пить, но воды не было. А Доменов продолжал подносить ему пилюли, одна горче другой.