- Строиться начну, а покамест у ней поживем.
Спать Митька в эту ночь пришел на сеновал.
- Завтра, Микифор, чтобы лошади чуть свет дома были. Далеко поедем... Как моргну, в один момент запрягай, - приказал Митька, перед тем как улечься на кошме.
- Куды поедем, Митрий Лександрыч? - спросил Микешка.
- На кудыкину гору. Спи... Ежели кто придет меня будить, гони всех к черту... Скажи, ни в какую церкву я не пойду, слышишь?
- Слышу.
Утром, когда все ушли в церковь, Митька слез с сеновала и приказал Микешке выводить лошадей. Сам он несколько раз подходил к каменному амбару, трогал огромный висячий замок. Остановившись посреди двора, о чем-то задумался.
- Может, скажешь, куда поедем-то? - не удержавшись, спросил Микешка.
- Делай, что тебе говорят... Где у нас железный лом?
- Вон под навесом стоит... Да зачем он тебе понадобился? - не унимался Микешка, дивясь лихорадочной возбужденности молодого хозяина.
Митька бросился под навес, схватил тяжелый лом, подойдя к Микешке, глядя на него шалыми, налитыми кровью глазами, задыхаясь, проговорил:
- Ежели ты каждый раз будешь меня спрашивать, куды да зачем, то сейчас же вались к чертовой бабушке! Понял? Чтобы духу твоего тут не было! И вообще, покороче держи язык!.. Мне нужен кучер, как коршун, раз - и в небе! А ты тары-бары растабариваешь! Навоз ты конский, а не кучер! Запрягай живо!
- Да мне-то што? Я с моим удовольствием, - растерянно пробормотал Микешка и тут же подумал: "А ведь настоящий хозяин, едрена корень. Чего это он так взбесился?"
- Только не суетись и не юли. Подкатывай тарантас к анбару. Смотри, в другой раз две обедни служить не буду, - с угрозой добавил Митька и чертом посмотрел на кучера. Сам подошел к амбарной двери, оттолкнув ногой ласкавшегося желтого волкодава, привязанного на длинной цепи, сунул конец лома в дужку замка. Старые ржавые петли заскрежетали, не выдержали.
Бросив пристегивать постромки, Микешка стоял с разинутым ртом.
"Што ж он это задумал, шалопутный?" - думал кучер, испуганно посматривая на Митьку.
Тот уже вышел из амбара и торопливо надевал на плечо старую шашку. Подманив к себе Микешку, тихим, но твердым голосом сказал:
- Ежели кому про мое дело пикнешь, голову вот этой шашкой снесу, понял? Подкатывай к дверям...
Через минуту они выкатили из амбара два тяжелых бочонка, сделанных из мореного дуба, положили в пароконную бричку и закрыли пологом.
- Что это здесь такое, Митрий? - снова сорвалось у Микешки с языка.
- Еще раз спросишь, ей-богу, полосну клинком по шее... Что за человек!
- Да так с тобой можно в Сибирь угодить, - краснея от натуги и волнения, проговорил Микешка.