Музыкант и модель (Поплавская) - страница 189

Пол подозрительно повел носом:

– Пахнет лучше, чем в прошлый раз.

– Ты считаешь, что мой эксперимент с выпечкой картофеля не удался? – жалобно проскулила она.

– Местами удался. Теми, что не сгорели.

– Зануда! Будешь меня критиковать, не получишь паэльи.

– Это что-то испанское?

– Попробуй. – Она гордо поставила перед ним тарелку. – А я хочу тебе сказать, что больше не могу.

– Не можешь больше есть? Ты уже поужинала?

– Я больше не могу сидеть в четырех стенах! Вот! – Она взяла с подоконника газету с обведенным в красный квадрат объявлением. – Пойду психологом в богадельню. Этим людям нужно помочь, и я могу им помочь! Я им нужна!

– А по телефону им нельзя помогать?

– Опять сидеть здесь?!

– Разве тебе здесь не нравится?

– Ты приходишь только вечером, а я целый день смотрю в окно. Ты не представляешь, как это тяжело!

– А как же Букашка?

– Она уже большая. Джоанна справляется с ней лучше меня. Она чудесная женщина, в ней есть нерастраченное материнство. У нее, ты же знаешь, нет своих детей…

– Да, ты права, только…

– Пол, ты что, хочешь, чтобы я плесневела здесь с такой же скоростью, как булки в этой идиотской хлебнице, которую тебя угораздило купить на прошлой неделе?! Ни за что!

– Да, конечно, я тебя понимаю…

– Ты ничего не понимаешь! Я люблю вас с Букашкой, но мне тесно в одной лишь любви, я хочу возвращаться в нее и уходить, уходить и возвращаться…

– Но, Люсия…

– Эта Англия сведет меня с ума! Солнце последний раз светило в наши окна месяца два назад. Я каждый день жду его! Удивительно, как только здесь цветут деревья, я бы засохла на их месте! И потом… Здесь никому не нужен мой мадридский диплом!

Он оставил еду, встал, подошел к ней положил свои большие руки пианиста на ее покатые плечи. Люсия растерялась и утихла. Некоторое время он стоял так, не говоря ни слова. Тогда она повернулась и вопросительно посмотрела на мужа, мысленно отметив, что голубая рубашка гораздо больше идет ему, чем обычные белые, а новые очки в тонкой металлической оправе несомненно украшают его лицо, делая его взрослее и значительнее.

– Видишь ли, – сказал Пол, – я не сомневался, что когда-нибудь услышу от тебя то, что услышал сейчас. Правда, я думал, это произойдет немного позднее… Что ж? Место преподавателя психологии в Музыкальном колледже ждет тебя со следующего семестра.

– Пол! – Она спрятала лицо в складках его голубой рубашки – ей стало стыдно за свои упреки мужу, который, оказывается, уже обо всем подумал. – Пол, но как тебе это удалось?

– Мне очень помог Филипп, он поговорил с ректором. Они в свое время вместе учились: он, Филипп, Дэвид… – Пол Уильямсон вздохнул.