— Между прочим, тебе не следует обижаться, когда я сравниваю тебя с Аидом. — Тихо сказала она. — В конце концов, он — самый могущественный из нас… Во всяком случае, Аид — единственный, кто до сих пор вызывает у меня робость. Так что можешь расценивать как похвалу.
— Могу. — Сухо согласился я. — Но не буду: зачем мне пустая похвала? А с чего ты решила, что я обижаюсь?
— Я не решила, я почувствовала. Не сердись на мою болтовню, Игг, никакие вы не стервятники — ни ты, ни Аид. Я сказала, не подумав. — Она на секунду обернулась ко мне, я успел разглядеть на ее прекрасном лице виноватую улыбку. Это было что-то новенькое: до сих пор я не предполагал, что эта сероглазая способна признавать собственные ошибки! Разумеется, я тут же заулыбался, как безусый юнец. Кажется, накануне конца я понемногу утрачивал не только свое знаменитое могущество, но и свою не менее знаменитую мудрость!
На амбе, которую занимал Зевс, было шумно и людно — как всегда. Одних только домочадцев из смертных у него было несколько десятков, о Любимцах и Хранителях я уже не говорю: их и сосчитать-то невозможно! Подозреваю, что этот грозный Вседержитель больше всего на свете боялся обыкновенного одиночества. Афина выскочила из самолета, едва дождавшись, когда он коснется земли.
— И ты здесь, Мусагет? — Удивленно спросила она, обращаясь к высокому загорелому красавчику с томными глазами и безвольным, как у избалованного ребенка, ртом — и как только мужчина, рожденный для битв, может позволить себе выглядеть таким образом, вот чего я никогда не пойму!
— Не угадала, Паллада. Я не Аполлон, я — Арес. — Обиженно возразил тот.
Ну да, это была настоящая комедия, уже успевшая всем поднадоесть: эти два дурня уже давно всерьез состязались за право обладать обликом, в свое время принадлежавшем какому-то знаменитому певцу и женскому любимцу. Насколько мне было известно, в затянувшейся сваре в конце концов победил Аполлон. Он заявил, что сам является певцом, а посему и спорить не о чем: кесарю кесарево, и все в таком духе.
— Арес? Вот это да! Ты все-таки уговорил Аполлона уступить тебе облик Элвиса? — Весело спросила Афина. — Что ты ему пообещал? Что больше не будешь пытаться петь в его присутствии?
— Я его не уговаривал. — Усмехнулся Арес. — И уж тем более ничего не обещал. Я просто решил, что буду принимать этот облик, когда мне взбредет в голову, а Аполлону прийдется с этим смириться — поскольку он вряд ли превзойдет меня в драке.
— Заметно, что наше время подходит к концу. Могучие мужи уподобились неразумным младенцам! — Насмешливо вздохнула Афина. — Напрасно вы оба так цепляетесь за этот облик. Попробовали бы что-то более оригинальное! Ты был чудо как хорош, Марс, когда примерял на себя тело той белокурой красотки — как ее звали? — ну да, Мерилин! Что касается Аполлона, он прекрасен в любой упаковке, если ее голосовые связки соответствуют его потребностям… А с чего это ты вдруг решил навестить Зевса, Арей? Насколько я знаю, вы не очень-то ладили в последнее время.