— Ты звал меня, Владыка? — В моем изголовье колыхнулось облачко серебристого тумана. Через несколько секунд Джинн материализовался настолько, чтобы одарить меня снисходительной улыбкой мудрого дядюшки.
— Да нет, вроде бы не звал. — Честно признался я. — Но все равно хорошо, что ты здесь.
Всю жизнь мечтал попадать прямо из постели в ванную — без всяких там занудных блужданий по коридорам. Это возможно?
— Проще простого! — Оптимистически заявил Джинн. Через секунду я обнаружил свое тело в теплой ароматной воде. Под опекой Джинна жизнь стала настолько простой и приятной, что меня подмывало тихо захрюкать от удовольствия.
Через полчаса я сидел на траве, в тени раскидистого дерева неизвестной мне породы и пытался тактично объяснить Джинну, что его представления о том, какое количество пищи мне требуется на завтрак, весьма далеки от реальности: того, что он извлек из небытия, с лихвой хватило бы на дюжину оголодавших молотобойцев.
— Проблемы возникают когда еды слишком мало, Владыка. — Беззаботно возразил он. — Слишком много еды — это не проблема, можешь мне поверить!
— А ты сам не будешь есть? — Спросил я, извлекая из сундуков своей памяти скудные сведения о физиологии джиннов, почерпнутые исключительно из арабских сказок. К моему удивлению, Джинн пожал призрачными плечами.
— Как пожелаешь, Владыка. Я могу столетиями обходиться без пищи, но вполне способен составить компанию тому, кто в ней нуждается. Мне все равно.
— Ну, если ты способен не только составить мне компанию, а еще и получить от этого удовольствие, присоединяйся. — Обрадовался я.
— Слушаю и повинуюсь! — В интонациях Джинна то и дело проскальзывала совершенно божественная ирония, и мне это нравилось — даже больше, чем все остальное. Все-таки хороший собеседник — это величайшая роскошь, недоступная большинству существ, родившихся под этим небом, какими бы важными персонами они не были. А хороший собеседник, на мой вкус, совершенно немыслим без лошадиной дозы иронии, каковой по моему глубокому убеждению, должна приправляться каждая вторая фраза — как минимум!
Джинн тем временем начал сгущаться — не знаю, как еще можно описать то, что с ним происходило. Он здорово уменьшился — почти до нормальных человеческих размеров. В то же время, его тело стало более материальным.
Теперь он почти ничем не отличался от человека: симпатичный бритоголовый дядька средних лет, одетый в какой-то неописуемый кисейный балахон, очертания которого оставались неопределенными, как клубы тумана.
— Здорово! — Одобрительно сказал я. — Совсем настоящий!