Я послушно поднялся и покинул его кабинет. Вернулся в Зал Общей Работы, уселся на подоконник и попытался собраться с мыслями. Ни есть, ни тем более гулять по опустевшим улицам города, который еще недавно казался мне лучшим местом во Вселенной, мне не хотелось. Думать о том, как я буду жить потом, когда вся эта дрянная история с Пустым Сердцем так или иначе завершится, мне тоже не хотелось. Откровенно говоря, меня попросту тошнило от необходимости жить дальше! Впрочем, от мыслей о смерти меня тошнило еще больше. Болезненные спазмы скрутили мой живот, стоило только повторить про себя любимую фразу наших давних арварохских приятелей: теперь, дескать, «легче умереть»…
Несколько минут спустя в Зал Общей Работы вошел Мелифаро, бледный и осунувшийся, но на первый взгляд вполне вменяемый. Я был готов броситься ему на шею: именно он мне и требовался, по крайней мере для начала.
— Почему ты еще никуда не уехал? — спросил я, вглядываясь в его безучастное лицо. — Времени уже, наверное, почти не осталось, но еще можно успеть…
— Успеть — что? — холодно спросил он. — Уйти с твоей дороги, сэр Вершитель?
— Что ты мелешь?! — оторопел я. — С какой «моей дороги»?
— Макс, мы уже все знаем про Пустое Сердце, — сказал Нумминорих. Я и не заметил, когда он появился в дверном проеме. — Сэр Манга нам объяснил.
— Что он вам объяснил? — упавшим голосом спросил я.
— А как ты думаешь? — мрачно спросил Мелифаро. — Между прочим, мой отец когда-то был не последним человеком в Ордене Потаенной Травы — прежде чем стать путешественником. Ты не знал или просто забыл? Или ты просто не в курсе, что члены этого Ордена очень любили раскапывать всякие зловещие тайны древности? Так что Манга отлично знает, что такое Пустое Сердце. И, в отличие от тебя, охотно делится своими знаниями со всеми желающими… Правда, сам-то он схватил в охапку матушку и моего старшего братца Бахбу и уехал в Ландаланд, как только узнал, что цветок вот-вот расцветет. Но это его личный выбор…
Я открыл было рот, но Мелифаро пресек мои попытки объясниться.
— Не надо ничего объяснять, Макс, — он говорил мягко, но безучастно — таким тоном терпеливые люди обычно разговаривают с докучливыми чужими детьми. — Так уж вышло, что нам предстоит сражаться друг с другом за право прикоснуться к величайшему из чудес Вселенной. Я уже понял, что ты этого не хочешь. Можешь поверить, мы с Нумминорихом тоже не в восторге от такой перспективы. Но тут уж ничего не попишешь: таковы правила игры. А от своего шанса я не откажусь, как бы мал он ни был.
— Но… — начал было я.