Никакой реакции на стук не воспоследовало. Никто не торопился открывать ворота для полуночных гостей, во всяком случае, из-за высоченных ворот и забора до них не долетело ни единого звука, могущего засвидетельствовать наличие за ними какой-нибудь, хоть самой завалящей, гостеприимной души. Леди Клотильда, выдержав довольно долгую паузу, повторила операцию – только на сей раз все делалось гораздо продолжительнее и гораздо, хм… мощнее. Створки ворот мелко задрожали, а с боков, где находились петли, начал исходить противный дребезжащий скрежет железа. От него сводило зубы, как от бормашинки в руках садиста-стоматолога.
– Ну че… Че вам, говорю?! – откликнулись наконец из-за ворот.
– Путники мы! – гаркнула во всю мощь своих богатырских легких леди Клотильда. По лесу моментально прокатилось гулкое эхо, затем две или три птицы всполошенно-обрадованно завопили в ответ. – Открывай! А то у нас обеденное время кончается!
– Чаво?! Какой вам счас обед… – несказанно изумились за воротами.
– Как какой?! – вдохновенно возопила явно соскучившаяся по общению с холопьями и прочими невинными душами простая феодальная дева (точнее, дива). – Да ты с кем разговариваешь, болван?! Я тебе не кто-нибудь, я – баронесса Дю Персиваль! Говорю тебе – сейчас самое время для обеда! Живо открывай ворота! Ну?! Ты, жабий потрох, семенной плевок навозоеда, задничная плесень мохозавра…
За воротами некоторое время помолчали, очевидно, сраженные мощью этих последних доводов, затем с некоторым подозрением и по-прежнему безо всякого уважения вопросили:
– Чаво это госпожа благородная баронесса по ночам шляетси? Да еще и обедать ночью требуеть-с… Баронессам место у замке. Откель я знаю, можа, ты тварь-нечисть какая ночная?
– Тьфу! – раздраженно сплюнула на землю леди Клотильда. – Так ты откроешь или нет?! Да как ты смеешь, поросль смердовская… Впрочем, черт с тобой. Хочешь, прочту Благодарение Всеблагому и Преосвященному? Уста нечисти, как ты должен знать, не дерзают отворяться в священной молитве…
– Ну, читай, – помолчав, с важностью разрешили за воротами.
Леди Клотильда, с шумом набрав полную грудь воздуха, принялась громко тараторить скороговоркой:
– Всеблагой и Преосвященный, да будет сладко в устах, произносящих имя Твое, да пребудет власть Твоя над этим миром и над всяким другим, на который Ты восхочешь излить благодать свою. Погрязнув в грехах и муках, взвываем к Тебе, и Ты отверзаешь слух свой и милуешь нас. Великий, прости нас и сохрани от бед, отведи от нас зло стоглазно и стозевно, храни нас от посланцев зла и тьмы, буде пребудем мы в безгрешии, и очисть нас от скверны, коли согрешиши мы. Даруй нам благость и отведи от пороков…