– Думаю, – кивнула Нина, и мы, нагруженные тарелками, отправились на лоджию.
Очень скоро я смогла убедиться, что идея встретиться в самом деле была отличная. Мы сидели, ели торт, болтали и разглядывали прохожих. На какое-то мгновение я вдруг поняла, что абсолютно счастлива… «Счастлива, когда он в тюрьме», – поспешила я себя укорить и, разумеется, почувствовала вину за то, что могу смеяться, болтать о пустяках и не думать об Илье.
– Ну, вот, – вздохнула Нина. – Лоб морщишь, и глаза грустные. Пару раз засмеялась – грех большой?
– Брось, – влезла Светка. – В конце концов, он через неделю выходит. Сашка сказал: в среду.
– Ты Сашку видела? – спросила я.
– Да. – Светка вроде бы растерялась. – Вчера.
– Он мне не рассказывал.
– Забыл, наверное. А может, мы с ним позднее встретились. Салат получился – пальчики оближешь, – попробовала она сменить тему.
Светка даже в детстве не умела врать. Я посмотрела на нее с улыбкой и поинтересовалась:
– Так когда, говоришь, вы с ним встретились?
– Не помню, ближе к вечеру.
– Интересно…
– Ладно тебе… Шерлок Холмс. Сашка позвонил вчера, что ж тут такого?
– И попросил организовать дружескую вечеринку? – подсказала я.
– И вовсе нет. То есть он просто спросил, давно ли мы к тебе заходили, а я покаялась, что все никак не выберемся… вот и все. И что здесь такого? – Она вроде бы обиделась, а мы засмеялись.
– Мне Сашка не звонил, но я очень рада, что мы собрались, – сказала Лена.
Где-то часа через полтора ушла Нина, ей нужно было на работу, Лена со Светкой никуда не спешили, и я этому была очень рада. Мы сидели на лоджии, вытянув ноги, пили чай и лениво болтали. Лучшее в мире занятие.
Подруги покинули мою квартиру около пяти, в отличие от меня у обеих были дети, и их нужно было забрать из детского сада. Мы простились, поклявшись друг другу надолго не пропадать, чтобы Сашке не пришлось опять собирать нас телефонным звонком.
Я вымыла посуду и устроилась с книгой в кресле. Примерно в шесть позвонила Нина.
– Ася, только что к нам привезли мужчину с ножевым ранением, по-моему, это твой знакомый: Гаврилов Александр Анатольевич.
– Что? – Я, кажется, заорала.
– Он без сознания… Помнится, ты про него рассказывала. Он художник, да?
– Господи, да что случилось?
– Не знаю. Могу сказать, что дела у него неважные.
– Я сейчас приеду, – заявила я.
– Зачем? – не поняла Нина.
– Я сейчас приеду, – повторила я и принялась торопливо собираться.
Через пятнадцать минут я въехала во двор «Красного Креста», бросила машину на стоянке и бегом поднялась на второй этаж. Ординаторская была пуста, в коридоре я столкнулась с медсестрой и спросила: