– Сейчас главное решить: занимаюсь я этим дальше или нет? – еще громогласней возвестила я, словно и впрямь надеялась, что Илья меня услышит. Если бы рисковать только своей головой… но на деле выходит – чужими.
Я разозлилась, швырнула чашку в мойку и отправилась на диван. «Сегодня лучше вообще ни о чем не думать, – мудро рассудила я. – Трудно ожидать, что в таком состоянии меня озарит».
Я закрыла глаза и попробовала уснуть. Ничего не вышло, да и немудрено, поскольку кофе был чрезвычайно крепким. Некоторая нелогичность действий меня расстроила, я вышла на лоджию, взглянула на яркое небо с облаками, похожими на клочья ваты, и отправилась искать в кладовке раскладушку: отчего бы не позагорать, раз погода хорошая, а в голову не приходит ничего путного.
Раскладушку я нашла, но полноценного отдыха не получилось: одолевали все те же мысли. Я перебрасывала их в голове, точно жонглер разноцветные шарики, а толку от этого становилось все меньше и меньше.
С раскладушки я вскочила довольно быстро и принялась метаться, как зверь в клетке. От этого занятия меня отвлекла Лерка, с лоджии я заметила ее появление во дворе и не знала, радоваться мне или злиться еще больше. Разговаривать ни с кем не хотелось, но и беготня по квартире сильно отдавала белой горячкой. В общем, я не стала делать вид, что меня нет дома, и дверь Лерке открыла.
Она выглядела трезвой, озабоченной и даже сердитой.
– Чем занимаешься? – спросила она, проходя в комнату, потом выглянула на лоджию, соблаговолила заметить, что разгуливаю я в купальнике, и завистливо добавила: – Загораешь?
– А тебе кто мешает? – хмыкнула я.
Вместо ответа она стянула платье и устроилась на раскладушке, а я
села на порожке и минут пять смотрела на нее, словно ожидая чего-то. Не дождалась, мысленно чертыхнулась и отвела взгляд. Вот тут Лерка и заявила:
– Сашка злится.
– На меня?
– А то. И на меня, конечно. По-моему, он прав, с игрой в сыщики пора завязывать. Глупо лишиться головы за неделю до возвращения любимого мужа. Я твою голову имею в виду. Моя, как видно, ни для кого особой ценности не представляет. И вообще… – В этом месте она вздохнула и посмотрела на меня как-то странно.
– Что вообще? – насторожилась я.
– Ты ведь не думаешь, что это Сашка? – твердо спросила она, а я разозлилась.
– Что значит «это Сашка»?
– Ну… что он подставил Илью и все такое… а теперь заметает следы.
– Ты это говоришь на полном серьезе?
– Я просто спросила. И чего ты орешь? Между прочим, очень громко, у меня уши закладывает. Мне показалось, что ты можешь прийти к такому выводу, а это… В общем, твой брат очень беспокоится. И он… он, кажется, несчастен. По-настоящему. Ей-богу, я едва не рыдала вместе с ним.