– И ты еще удивляешься, что Сашка тебя не любит? – горько улыбнулась я.
– Не-а, я уже давно ничему не удивляюсь… хотя… иногда я удивляюсь тебе… Ты с нетерпением ждешь возвращения Ильи… В самом деле ждешь? И не боишься?
– Чего? – опешила я.
– Ну… – Лерка пожала плечами, распахнула дверь и добавила: – Никогда не знаешь…
Пока я хлопала глазами, дверь закрылась. Постояв с минуту точно пень, я бросилась на лоджию. Лерка как раз не спеша шла по двору.
– Эй, чокнутая, подожди! – крикнула я. – Ты что-нибудь знаешь? Я сейчас спущусь.
– Не надо… – махнула рукой Лерка. – Я злюсь из-за твоего братца и срываю зло на тебе. Я вообще стервозная баба. – В этом месте она возвысила голос и пролаяла: – Боюсь, как бы через эту самую стервозность мне головы не лишиться. Твой Илья – мужик суровый… был. – Лерка сделала дурацкий книксен и зашагала со двора, а я крепко выругалась.
– Идиотка! Господи, вот идиотка! Просто убила бы ее, ей-богу!
Само собой, нелепый разговор с Леркой покоя в душу не внес. Она в самом деле стерва и хроническая алкоголичка, и как преломляются в ее мозгу реальные события – одному богу ведомо. Что она выдумывает и о чем знает?
– Стерва! – рявкнула я и уставилась на телефон. – Пожалуй, следует позвонить Сашке.
Пока я размышляла, он позвонил сам.
– Привет. – Голос брата звучал едва ли не враждебно.
– Привет, – ответила я, чувствуя себя бесконечно виноватой.
– Лерка у тебя?
– Ушла, только что.
– Пьяная?
– Нет. И пить не собиралась.
– Верится с трудом. Ладно, пока…
– Сашка, – торопливо позвала я.
– Ну?
Я подумала, что бы такое ему сказать, и брякнула:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – ответил он, а я добавила:
– И я никуда больше не сунусь, честно.
– Это было бы здорово. У меня седина на висках поперла, и все через твое дурацкое следствие, а парень я молодой и даже еще не женатый. В общем, если нетрудно, побереги мою шевелюру.
– Ты заедешь? – с легким подхалимством в голосе осведомилась я.
– Сегодня нет. Занят. Завтра, если выберу время. Будь умницей, сходи к подружкам, потрать деньги на прическу, сделай маникюр, словом, займись чем-нибудь таким и не забивай себе голову. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась я, и мы простились.
Три дня я честно держала слово, данное любимому брату, то есть ни во что не вмешивалась и ничем не интересовалась. Просто лежала на диване и читала Томаса Манна. Затворничеству способствовал тот факт, что погода окончательно испортилась, почти без перерыва лил дождь, ветер клонил к земле подросшие во дворе березки, а столбик термометра упал до пятнадцати градусов.
Общение с внешним миром свелось к телефонным звонкам. От Нины я узнала, что дела у Гаврилова идут неплохо, и порадовалась. Лерка, конечно, тоже мне позвонила.