— Ты тоже герой?
И не дожидаясь ответа выстрелил ему между глаз. Мозги охранника полетели в сынка. Первая демонстрация намерений. Одно дело догадываться, что с тобой будет, совсем другое — увидеть собственными глазами. Допрос, в такой ситуации, когда нужно получить ответы быстро, пока не поднялась тревога, вещь совершенно не гуманная. Адвокатов и прокуроров звать некогда. А про методы, лучше не рассказывать. Только садистам такое может доставить удовольствие.
Он заговорил, многословно и с мельчайшими подробностями. Вот только пользы для нас не было. Папа, с двумя десятками самых верных джигитов, в деревне отсутствовал. Отбыл, по каким то своим хозяйственным делам. Поэтому и сынок раскатывал по здешним дорогам на папиной машине, перед местными красотками порисоваться. Облом, оставаться здесь нельзя, а цель операции отсутствует. Обстреливать или входить в деревню не имеет ни малейшего смысла, тем более что приказ ясный — гражданские пострадать не должны. Англичане не должны иметь предлога для давления на правительство.
Мы оставили всех троих возле дороги, прикрепив плакат с объяснением за что и заминировав тела.
Выпуск решили отметить как можно более запоминающимся способом. В последний поход, длина маршрута которого составляла до 100 километров, отправляются колоннами, в полном боевом снаряжении. Вес индивидуального снаряжения достигает тридцати килограммов. Весь путь, занимающий день и ночь, необходимо пройти, не потеряв ни одного своего товарища. На случай, если кому-то в пути станет плохо, в поход берут носилки, которые, в случае необходимости, бойцам предстоит тащить по очереди.
Встречать их прибыло командование бригады и пограничных войск. Неожиданно приехал министр обороны Бегин и офицеры Генштаба. Бегин подошел ко мне, задал несколько вопросов. Было впечатление, что хочет посмотреть с целью убедиться, что поддерживая создание нового подразделения не ошибся. Вообще, он производил странное впечатление. невысокий, на мой взгляд, совершенно некрасивый, с толстенными линзами очков.
На фоне форменных мундиров, рубашек на выпуск и сандалий у гражданских, единственный был в костюме и с галстуком. Такой, весь из себя интеллигент. Притом, что я знал, что он в некоторых вопросах умел очень резко отстаивать свое мнение и имел характер, вовсе не мягкий.
Похоже меня включили в свои люди. И все что я делаю, это и аргумент для споров наверху. Если команда Бегина потерпит поражение, мне ничего хорошего не светит. Будут ставить других людей. Ну и что? Я в политику не лезу. Я просто делаю свою работу. И хочу сделать ее хорошо. Я бы мог арабов понять, если бы они, как и положено, партизанам, воевали бы против армии. Убийство мирных жителей понять и простить нельзя. Больше двух тысяч лет тому назад один очень неглупый римлянин сказал: «Si vis pacem, para bellum», что переводится так: «Если хочешь мира, будь готов к войне». Поэтому я сделаю все, что от меня зависит, чтобы они умерли, а мы жили. И лучше это делать на их земле, не дожидаясь пока они пожалуют к нам. В 1944 г, мы вышли к какому-то большому хутору. Немцы-«факельщики» пытались сжечь этот хутор, но увидев нас, сбежали. Только одного из «факельщиков» поймали. Мы освободили из заколоченного досками и облитого бензином, предназначенного к сожжению сарая, большую группу местных жителей. Деревенские, вырвали поджигателя из наших рук и немедленно повесили его на дереве. А я отвернулся, хотя должен был, как командир, прекратить самосуд. Совершенно не мучает совесть, что не сдал его, как военнопленного…