Впервые за это время мэр удивился и даже несколько струхнул. А что если Торин и впрямь потомок древних королей? До сих пор мэр и мысли не допускал, что гномы на самом деле намерены подступиться к Смаугу; он был убежден, что это мошенники и самозванцы, которых рано или поздно разоблачат и выставят вон. Он ошибался. Торин, разумеется, и вправду был внуком Короля-под-Горой, а на что только не отважатся гномы, когда речь идет о мести или возвращении утраченных сокровищ!..
Впрочем, мэр ничуть не жалел о разлуке с пришельцами. Кормить их было накладно, к тому же с появлением гномов жизнь в городе превратилась в сплошной праздник, народ пел, плясал и совсем забыл о работе.
«Пусть едут к Смаугу, посмотрим, как он их встретит!» — подумал мэр.
— Всенепременно, о Торин, сын Траина, сына Трора! — сказал он вслух. — Ступай и верни то, что твое по праву. Пробил предсказанный час. Мы поможем всем, что в наших силах, а ты уж не забудь нас своей благодарностью, когда вернешься на царство.
И вот, в холодный ветреный день (стояла поздняя осень, с деревьев облетала листва) от пристани Озерного города отчалили три ладьи. В них были гребцы, гномы, мистер Бэггинс и большой запас провианта. Лошадей и пони повели обходной дорогой. Мэр и его советники вышли на ступени ратуши, чтобы пожелать гномам счастливого пути. Народ толпился на пристани и высовывался из окон. Повсюду гремели песни. Белые весла с плеском ударили по воде, и ладьи понеслись на север, туда, куда гномы так долго стремились. Один лишь Бильбо чувствовал себя глубоко несчастным.
За два дня прошли на веслах Долгое озеро и начали подниматься по реке Быстрой. Впереди мрачно высилась Одинокая гора. Против сильного течения грести было тяжело, и лодки двигались медленно. К концу третьего дня пристали к левому, или западному, берегу. Здесь уже ждали лошади с остальной поклажей и пони для гномов и Бильбо. Груз, доставленный на лодках, частью навьючили на пони, частью сложили в палатки, но ни гребцы, ни погонщики не согласились остаться под сенью Горы даже на одну ночь.
— По крайней мере, пока не сбудется то, о чем поют в песнях! — сказали они. В этом пустынном краю легче было поверить в дракона и труднее — в Торина. Впрочем, сторожить припасы все равно было не от кого, так что люди оставили гномов и на ночь глядя отправились восвояси.
Путешественники провели холодную ночь на бесприютном речном берегу и к утру заметно упали духом. На следующий день Балин и Бильбо замыкали процессию, ведя в поводу тяжело нагруженных пони; остальные ехали впереди, осторожно выбирая путь, потому что здесь уже не было ни дорог, ни тропинок. Отряд двигался на северо-запад, наискосок от реки, все ближе и ближе к протянувшемуся на юг могучему горному отрогу.