Петя вдруг как-то странно и горько посмотрел на Мать.
— Если я его не убил и не убью, то не потому, что во мне нет решимости. Знаю, это был бы и мой конец. Но подвергнуть вас всех — и Лиду, и Диму опасности, — а это неизбежно случилось бы, — я не мог. Вы совершенно беззащитны. Ни у кого нет подданства. Что будет с вами, с Лидой и Димой в руках японцев?
— Прости меня, Петя, — сказала Мать. — Не смешно ли. После стольких лет — и вдруг такая вспышка фамильной гордости. Ты правильно поступил — и спасибо. Я бы должна тебя успокоить, а я что наговорила. Забудем, Петя. Отдохни. Выпей чаю.
Петя сел к столу и опустил голову. Она подошла и нежно поцеловала его в лоб. Когда глаза ее были так близко к его лицу, она увидела темнеющее пятно на щеке — след тяжелой японской руки. Ее сердце страшно сжалось.
— Петя, Петя, — зашептала она. — Будь осторожен. Они, наверно, станут следить за тобой. А эта Климова — председательница дамского кружка — не постесняется им помочь.
Она все стояла, наклонившись к нему, и не могла выпрямиться, так болело ее сердце. И в голове опять мелькнула мысль: «Это значит, что надо отправить Диму в Англию. Но я не должна принимать так сразу подобных решений, — думала она дальше. — Лягу, засну. Завтра утром проснусь пораньше и все продумаю и все решу».
Это наконец было что-то похожее на спокойный день. В доме стояла совершенная тишина. Он даже казался от этого просторнее, больше.
Мать, работая, прислушивалась к тишине. Она оживала в эти редкие минуты покоя: не надо бежать, подавать, спешить, говорить, угощать. Она почувствовала себя богатой покоем.
«Брошу все, пойду, сяду у окна и буду смотреть на ту скамейку, где, бывало, сидела Бабушка. И все обдумаю. Первое: Петя потерял работу. Осталась неделя — потом расчет». Вдруг она почувствовала, что очень голодна: «Выпью чаю. Одна. Как это будет хорошо!»
Мать редко ела спокойно, за столом. За исключением позднего вечернего чаю, она ела что останется, когда придется, урывками, на ходу.
Она готовила чай и удивлялась, почему это так тихо. Миссис Парриш уехала покупать чемоданы. Она взяла такси и пригласила Диму прокатиться. Он принял ее приглашение с восторгом. Они взяли с собой и Собаку. Ира и Лида пошли пешком на японскую концессию покупать шерсть: Ира задумала вязать светр для Гарри. Чернов ушел как-то поспешно, что-то бормоча, и Анна Петровна, на ходу надевая пальто, побежала за ним. Мадам Климова, приколов к груди букет грязноватых коленкоровых ландышей, ушла председательствовать на каком-то, по ее словам, историческом заседании необычайной важности.