Все это время Дима, профессор и Собака были в комнате Черновых. Перед микроскопом, рассматривая то живую, то мертвую клетку, профессор объяснял Диме, как в сущности проста смерть. Научно никакой смерти и не было и не могло быть, есть только видоизменение, переход материи из одного состояния в другое. Так и с Бабушкой. Все ее атомы были в порядке, но разрушались клетки, разлагалось то, что было для них цементом. Бабушка разрушалась, распадалась. Временная конгрегация клеток, что и составляло Бабушку, не могла более существовать в целом — не цементируемая. Она распадется, начнутся уже другие, новые конгрегации, но ни одна из них не сможет быть Бабушкой, потому что ни в одну из них не войдут все и исключительно только Бабушкины атомы. Ясно: Бабушка неповторима.
Сначала Диму все это и увлекло и развлекло, но к концу все же стало жутко и неутешно.
Тут Диму позвали в столовую.
И все же он шел без страха. Смерти боятся только трусы. Он подошел тихонько («Не стучи ногами», — сказала Мать) и стал у дивана. С какой нежностью Бабушка смотрела на него! Бледный, слабый ребенок. Сиротка. Сначала мать, потом отец, а теперь и она, бабушка, покидала его. Дима храбро, не мигая, смотрел на нее. И вдруг, внезапно, они друг другу улыбнулись светлой веселой улыбкой. Была еще какая-то связь между ними, которая не разрывалась ничем, даже смертью. Так улыбалась Бабушка, бывало, в трудный для Димы час, и за такой улыбкой следовали слова: «Знаешь, Дима, у меня есть для тебя что-то вкусное!» Но уже Мать отводила Диму в сторону, и Лида стояла на коленях под Бабушкиным благословением «на долгую, счастливую и христианскую жизнь», и «не забудь, когда увидишь Джима, поклонись от меня». Она погладила по голове и коленопреклоненного Петю, а затем благословила Мать, передав ей фамильную икону: «Сбереги» — и дав ей последнее наставление на остаток жизни: «Молись и терпи». Миссис Парриш, в эти дни совершенно трезвая, тоже стала на колени получить — Бабушкино благословение — и этот момент заключил для нее рассказ — историю Бабушкиной жизни. Анна Петровна не благословлялась, она просто поцеловала руку умирающей и уронила на нее несколько капель горячих слез. Но уже входил профессор, и в самом обычном своем настроении — энергичный и бодрый — он желал Бабушке «счастливого пути». Он имел сообщить новость: неизвестная еще планета появилась в поле зрения телескопов, и уже было начал высказывать свои соображения по этому поводу, но Анна Петровна взяла его за руку и повела из столовой. На пороге он приостановился и еще успел сказать, что если Бабушка продержится дня 3-4, то сможет увидеть эту планету на небосклоне невооруженным глазом.