Буря (Рысс, Воеводин) - страница 17

Милая моя
Прелестна, как свинья,
Танцует, как чурбан,
Поет, как барабан,
И всё-таки она милее всех…

Затем графины были снова наполнены и снова опорожнены, и Коля-из-Азова внезапно убедился в том, что радоваться, в сущности, нечему и, наоборот, всё очень скверно. Приятели, которые чокались с ним наперебой, были нудные до тошноты, неинтересные люди; залив, видимый из окон, был мутно-зеленый, как пивная бутылка, скалы — рыжие, а снег — закопченный. И собственная жизнь представилась Коле-из-Азова куда не такой нарядной: впереди обратный рейс на Новороссийск, пустота и скука многих морей, бестолковые дни на берегу, и снова море, и снова берег, и так до самой смерти.

Моя красавица-а,
Она мне нравится-я! –

пели в оркестре. «Болтаешься, моряк, по белу свету, как цветок в проруби», — с горечью подумал Коля и велел подать пива, потом шампанского, — словом, пил и гулял по своему обыкновению.

Вдруг всё куда-то провалилось. Когда Коля опять собрался с мыслями, он с удивлением заметил, что уже ночь и он стоит на улице под фонарем вместе со всеми своими приятелями. Сыплется мелкий снежок, и на улице нет никого, кроме них.

— Ну, мы пошли, — говорит кто-то из дружков и хлопает его по плечу. Трое уходят, шестеро остаются.

— М-мы, — мычит Коля-из-Азова, — мы тоже пошли. — Он поднимает воротник пальто, потому что ему очень холодно, шагает и падает. Однако его поднимают и ставят на ноги. Он опять падает, его опять поднимают, на этот раз за шиворот.

Коля-из-Азова хочет проучить наглеца, который смеет хватать его за шиворот, он ругательски ругается — и вдруг видит чорта. Чорт сидит на плече у приятеля, верней — не чорт, а небольшой гладкокожий чортик зеленого цвета, вроде ящерицы, которых Коля ловил в детстве под Азовом в жаркой южной степи. Коля попробовал было схватить чортика, занес сбоку ладонь, как ловят мух, но тот куда-то юркнул и сразу же очутился на соседнем заборе.

Коле-из-Азова и раньше случалось видеть чертей после хорошей встречи с друзьями, но тут почему-то ему стало очень страшно. Он закутал лицо новеньким французским шарфом, зажмурился и побежал, а чорт, как собачонка, хватал его сзади за икры, и Коля оборачивался на бегу, пятился по улице задом и снова бежал. Друзья следовали за ним, хохоча во всё горло. Им было очень весело, что человек так, запросто, ловит чертей на улице.

Наконец Коля споткнулся и упал лицом в сугроб.

О чём он думал там, в сугробе, лежа на снежку? Может быть, он решил, что уже добрался до своей матросской койки и никакой чорт ему больше не страшен? Скорее всего, ни о чем он не подумал — по той простой причине, что был пьян, как свинья, мерзко, отвратительно пьян. Он протянул ноги поудобней, подпер щеку ладонью и крепко уснул…