– Ну же, Оливия, – простонал он. – Если ты завтра уедешь, у нас не будет возможности разобраться в наших чувствах друг к другу.
– Почему? – возразила она, поворачиваясь к нему лицом. – Неужели я не стою того, чтобы время от времени ездить в соседний штат?
– А зачем куда-то ездить и довольствоваться редкими визитами, если ты можешь остаться?
– А почему я должна отменять собеседование и отказываться от хорошей работы? Почему должна подстраиваться под тебя?
– Потому что это логично, – раздраженно ответил он.
– Логично для тебя!
– И для тебя, – не сдавался Джош. – Ты еще никуда не уехала.
– Но мне следовало, – ответила Оливия, понимая, что это правда.
Если бы она уехала вчера, они бы сейчас не спорили.
– Нет, не следовало. Мы оба будем жалеть, если, пока это возможно, не насладимся тем, что у нас есть.
У Оливии перехватило дыхание. Он не сказал: «разберемся в наших чувствах и будем надеяться, что они окрепнут». Он сказал: «насладимся тем, что у нас есть, пока это возможно». Эти слова подразумевали, что Джош предлагал ей ни к чему не обязывающие мимолетные отношения, а это не имело ничего общего с любовью.
– Может, мы действительно будем об этом сожалеть, Джош, но я не думаю, что ты сам пошел бы на подобную жертву ради меня, – не сдержалась Оливия.
Так легко сказать «бросай все и давай наслаждаться тем, что есть».
Чем больше она об этом думала, тем больше злилась. Он ничто не вкладывал, ничем не рисковал, не предлагал ей остаться дольше, чем на несколько недель.
Он был уверен, что у них ничего не получится.
На глаза навернулись слезы, и Оливия почувствовала себя полной идиоткой.
– Знаешь, Джош, я так больше не могу, – сказала она, повернулась и, выбежав из его кабинета, направилась в сторону лестницы. Если бы она стала ждать лифт, возможно, ему удалось бы догнать ее и заставить передумать. Когда дело касалось этого мужчины, она превращалась в слабую и покорную жертву.
– Оливия, подожди! – кричал Джош ей вслед.
Она слышала в его голосе отчаяние, но приписывала его нежеланию упустить представившуюся ему возможность, а не боязни потерять то, что ему хотелось бы сохранить. Добежав до двери, ведущей на лестницу, она открыла ее, затем, громко хлопнув ею, начала спускаться вниз.
Оливия ожидала услышать у себя за спиной звук захлопывающейся двери и звук шагов, но их не последовало.
Очевидно, она даже не стоила того, чтобы ее пытались догнать.