– Мёртвых на дальнюю, а эту… с собой. – Андрей показал рукой на судно, к которому была пришвартована ладья.
Девять наёмников, раненых, но живых уложили на развёрнутый парус. Судьба подарила им ещё один шанс. Невская битва была завершена. Пора было подводить итоги.
В шесть часов вечера два корабля пристали к берегу в условленном месте. Пахом Ильич одновременно радовался и немного был опечален. Немца, на которого он так рассчитывал – не было.
– Утёк гад. Понимаешь, Лексей. Как бы объяснить … Сбыслав, он так хотел, ай, бес с ним. Главное, что все живы. – Ильич в сердцах махнул рукой и направился к сундукам пересчитывать марки. Вторй сундук Сеня случайно нашёл в трюме, когда вытаскивал плотницкие инструменты.
Новгородское войско отошло к своему лагерю, выставив боевое охранение, которое каждый час докладывало, что творят свеи. Убитыми было потеряно двадцать три ополченца, половина из них ладожане. Княжья дружина не досчиталась пятнадцати человек, ранен был каждый пятый.
– Что я дома скажу? – Гаврила Алексич сидел в палатке Якуновича, схватившись за голову. Поход за казной вышел кровавым.
– Новгород отстояли! Честь нам и слава за это. А серебро, Гаврюша, оно приходящее. – Сбыслав успокаивал друга.
– К вам тут гонец от Пахома Ильича. – В палатку заглянул караульный, увидел опечаленных бояр и тут же скрылся, закрыв за собой полог.
– Зови скорее! – Раздалось из шатра.
Пелгуй вошёл, перекрестился на складень, сделал паузу и на одном дыхании выпалил: – Пахом Ильич просил передать, казна захвачена, четыре сотни марок.
– Я же говорил, что всё получится, Сбыслав, а ты мне не верил. – Гаврила Алексич так обрадовался услышанному, что опрокинул кубок с медовухой.
– Эээ … Пахом Ильич больше ничего не просил передать? – Якунович воровато посмотрел по сторонам, вытирая капли со своих сапог.
– Четыреста марок, это Ваша доля. Через пять дней Пахом Ильич будет рад встречи в своём тереме, в Новгороде. – Пелгуй поклонился и вышел.
Фаси был мрачнее тучи. Поход, который должен был принести богатство и славу, обернулся с точностью наоборот. Занятые под безбожный процент марки накрылись медным тазом, армия разгромлена, крепость не выстроена. Одно утешение, Гунгнир остался в живых. Еле живой, он смог продержаться на воде, ухватившись за какую-то корягу. Рассказ о вероломстве Рагнара, сосватанный Томасом, вообще не входил ни в какие рамки.
– Твой епископ сознательно навязал своего прихвостня. Я б ни за что не взял бы его с собой. – Ульф смочил тряпку в воде и приложил её к голове израненного друга.
– Сам в недоумении, но на, то воля Господа. – Священник сложил ладошки лодочкой и стал читать молитву, слова которой ярл не понимал.