Чувствуя себя до некоторой степени соучастницей (к чтению романов владыку приохотила именно она), Полина Андреевна попросила:
— Не выгоняйте Николая Всеволодовича, он не виноват. Я не стану жаловаться.
— Правда? — просиял Коровин и погрозил пальцем невидимому Терпсихорову. — Ну, ты у меня теперь будешь Сахарную Голову из «Синей птицы» разучивать! — Однако тут же снова повесил голову. — Приходится признать, что целитель душ из меня неважный. Слишком немногим мне удаётся помочь. Случай Терпсихорова тяжёл, но не безнадёжен, а вот как спасать Ленточкина — ума не приложу.
Лисицына вздрогнула, поняв, что исчезновение Алёши ещё не обнаружено, — и промолчала.
Одноколка уже катила по сосновой роще, меж разноцветных и разностильных домиков клиники. Из-за поворота показался докторский особняк, у подъезда которого стояла запряжённая четвёркой приземистая карета — чёрная, с золотым крестом на дверце.
— Высокопреподобный пожаловал, — удивился Донат Саввич. — С чего бы? Обычно к себе приглашает, загодя. Видно, случилось что-нибудь особенное. Я вас, Полина Андреевна, в свою приватную половину проведу, скажу, чтобы вами занялись. А сам, уж простите покорно, в кабинет, к островному властителю.
Однако по-коровински не вышло. Архимандрит, должно быть, увидел подъехавшую коляску в окно и вышел встречать в прихожую. Да не вышел — вылетел: весь чёрный, разъярённый, угрожающе стучащий посохом. На растерзанную особу женского пола взглянул мельком, брезгливо скривился и отвёл глаза — будто боялся осквернить взгляд лицезрением этакого непотребства. Узнал щедрую богомолицу или нет, было непонятно. Если и узнал, нестрашно, успокоила себя госпожа Лисицына — решит, что взбалмошной барыньке опять крокодил приснился.
— Здравствуйте, отче. — Коровин наклонил голову, глядя на гневного настоятеля с весёлым недоумением. — Чему обязан нежданной честью?
— Договор нарушаете? — грохнул своим жезлом об пол Виталий. — А договор, сударь, он дороже денег! Вы мне что обещали? Что не станет она братию трогать! И что же?
— Да, и что же? — спросил ничуть не устрашённый доктор. — Что такого ужасного стряслось?
— «Василиск» утром не вышел! Капитана нет! В келье нет, на пристани нет, нигде нет! Пассажиры шумят, в трюме груз неотложный — монастырская сметана, а вести пароход некому! — Высокопреподобный схватился за наперсный крест — видно, чтобы напомнить себе о христианской незлобивости. Не помогло. — Я провёл дознание! Иону вчера вечером видели с этой вашей блудницей вавилонской!
— Если вы о Лидии Евгеньевне Борейко, — спокойно ответил Донат Саввич, — то она отнюдь не блудница, у неё другой диагноз: патологическая квазинимфомания с обсессионной навязчивостью и дефицитолибидностью. Иными словами, она из разряда записных кокеток, которые кружат мужчинам голову, но к своему телу их ни в коем случае не подпускают.